Черный Рассвет
Шрифт:
Словно вторя изумлению парня, из его глаз начала течь кровь. Тело Диармайда больше не могло сдерживать разрушительное воздействие магической энергии.
Элизабет заботливо покрыла парня своей маной, защитив его.
— Держись. Я помогу. Нам ещё чуть-чуть осталось до подножия садов Семирамиды. Остролист должен быть где-то у входа, — Элизабет вела Диармайда под руку. Защищать их обоих было трудно, её громадный запас маны начинал понемногу истощаться.
— Слишком долго, — прорычала вампирша. Элизабет подхватила Диармайда и понесла его на руках.
Парень захохотал.
— Не дёргайся, принцесса, мне и так не просто, — Элизабет пыталась говорить серьёзно, но уголки губ предательски
— Так девушки ко мне ещё не приставали, — сквозь слёзы сказал парень.
— Не привыкай, — Элизабет начала бежать, как тень мелькая между деревьями.
Только оказавшись у подножья садов Семирамиды Диармайд осознал, насколько величественно было это сооружение. Даже безжалостное время не смогло до конца одолеть этого колосса древности. Плотный слой тумана вокруг Висячих садов окрашивался во всевозможные цвета. Просторные террасы заросли одичавшими растениями, густыми кронами окружившие стены из тёсаного гранита. Вершина садов скрывалась в рябящем от плотности маны тумане. Трещины в пространстве тут были не редкостью. Элизабет то и дело приходилось избегать их, переходя на мгновенный шаг.
— Насколько я знаю: Остролист Сноходцев растёт где-то на первом ярусе, возле ступеней, — Элизабет подбросила Диармайда, удобнее устроив его на руках.
— Ты как, держишься? — Элизабет глянула на заворожённое лицо Диармайда. Парень не мог отвести взгляда от садов Семирамиды.
— Невероятно… — заворожённо произнёс Диармайд, — жаль, я не могу разглядеть его в полном великолепии. Насколько же величественно было государство, способное построить такое в древние времена…
— Пойдём, мечтатель, тебе ещё садоводством нужно заняться. Пришла пора обрезать ветви на деревьях.
Глава 18
Ступеньки из тёсанного камня, местами разрушенные живучей растительностью или безжалостным временем, оказались трудным препятствием. Даже Элизабет тяжело было подниматься вверх по лестнице. Прыжком забраться на первый ярус Висячих садов она не рискнула. Девушка начала глубоко и тяжело дышать, стараясь экономить энергию. Если бы она была одна, всё было бы значительно проще; на защиту Диармайда приходилось тратить огромное количество магической энергии.
Сады Семирамиды были возведены ярусами, как гигантская сегментированная пирамида, где каждый последующий ярус был в два раза меньше предыдущего. Подняться вверх можно было по крутым лестницам, тянущихся вверх по массивным гранитным стенам; часть из них уже была разрушена. Туман тут был не настолько плотным, как у подножья этого гигантского ботанического сада, но он рябил, словно всё это место вот-вот превратится в гигантскую трещину в пространстве. На гранитных блоках виднелись огромные прорехи. Похоже искажения в пространстве, из-за концентрации магической энергии — здесь не редкость.
Элизабет, с Диармайдом на руках, поднялась на просторную платформу. Отсюда можно было пойти по тропинке на первый ярус садов или продолжить подниматься вверх.
— Как ты думаешь: направо или налево? — громко дыша спросила Элизабет.
— Налево, — Диармайд с тревогой поглядывал на девушку. Если она умрёт — сам он из этого города не выберется.
— Ну да, естественно, ты же мужик, разумеется ты скажешь идти налево, — вымученно улыбнулась Элизабет, даже её язвительный тон казался страдальческим и натужным.
Элизабет не колеблясь повернула направо, спустившись по небольшой лестнице в просторный сад. Балюстрада из частично уцелевших балясин тянулась вдоль края яруса, отделяя узенькую пешеходную тропинку от обрыва. Тропка из белого мрамора вела вперёд, разветвляясь как лист папоротника.
— Раз остролист должен быть где-то у входа на первый ярус — разумно
— Разумно, — устало сказала девушка, немного подбросив Диармайда в воздух, чтобы удобнее расположить его у себя на руках. Элизабет шла босиком, её туфли обгорели от вспышки света, когда она наступила на мох. Под ногами захрустела трава. Стебельки были серыми и крошились как каменная порода. Можно было бы подумать, что это просто странное дизайнерское решение древности, если бы не зелёный сок, вытекающий из растоптанной растительности.
Хруст под ногами Элизабет начал звучать по другому. Её глаза остекленели, девушка неосознанно брела вперёд, не обращая внимания на перестук керамических черепков под ногами. Деревья со светло-голубыми листьями потянули свои ветвистые лапы к Диармайду, пытаясь схватить его. Звёзды начали хохотать над парнем, насмехаясь над его беспомощностью.
— Ты должен был сдохнуть! — Линетт вышла из тени дерева. Её кожу покрывала та же вязь чёрных вен, что и Диармайда, в глазах без зениц застыла холодная пустота беззвёздной ночи.
— Выродок, из-за тебя я потеряла всё! — острые, аристократические черты лица Линетт изуродовало отвращение и презрение. Из уголков её рта потекла чёрная кровь, её становилось всё больше, заливая собой кости убитых Диармайдом людей. Он мог узнать кость каждого человека, чью жизнь отобрал. Черепа ожили и начали кричать, чёрная кровь, как смола покрывала кости, восстанавливая их лица. От полных предсмертной агонии голосов — закладывало уши. Только Диармайд, вместо того чтобы впасть в отчаяние — разозлился. Непреодолимая ярость настигла парня лишь от одного вида матери. Его глаза засветились тёмно-синим цветом самой глубокой морской бездны.
Линетт исчезла, деревья прекратили двигаться, крики стихли, им на смену пришёл едва слышный шелест листьев. Элизабет смотрела вперёд опустошённым взглядом. По её щекам стекали немые слёзы. Губы девушки едва заметно дрожали.
— Луиза, — не разборчиво, едва слышно сказала она.
Мана Элизабет больше не защищала Диармайда, ему пришлось самостоятельно противостоять нейтральной мане. Парень выпил ещё одно зелье, преодолев приступ рвоты, желудок скрутило от боли.
Диармайд потряс Элизабет за плечо, но девушка никак не отреагировала. Она продолжала шептать что-то на старофранцузском. Слова были неразборчивыми, несмотря на свою эрудицию, Диармайд не смог узнать ни одной фразы. Это был слишком древний диалект. Парень попытался аккуратно слезть с рук Элизабет; когда он начал двигаться, равновесие девушки нарушилось и они упали на землю.
Почва была неровной, покрытой белыми камнями. Когда Диармайд упал — послышался звон керамики. Приглядевшись он понял: камни — это выбеленные старые кости людей и животных. Парень и не почувствовал едва различимый запах разложения, слишком уж он привычным стал для него.
Посмотреть вверх было очень трудно, веки казались свинцовыми. Когда он поднял взгляд, преодолев себя — увидел невероятное зрелище: призрачное дерево росло в центре поляны. Оно было прозрачным, словно шедевр из чистейшего хрусталя, созданный непревзойдённым ювелиром. Через стеклянный на вид ствол дерева, лишь немного искажающий объекты за ним, текли потоки магической энергии, питавшие разлогую крону. От едва различимых, практически бесплотных листьев остролиста расходились волны белой энергии, похожей на туман, окутавший весь город. Остролист сноходцев был невероятно огромным, как трехсотлетний дуб, а ведь подобные деревья не вырастают большими. Несмотря на обилие энергии, поглощаемой деревом, никаких трещин в пространстве рядом не было.