Черный Шаман
Шрифт:
Сперва он решил постирать форму. Но стоило ему начать полоскаться, как грянул новый взрыв смеха. На сей раз веселились воины Черного Шамана. Большинство из них поедали бананы или консервы и показывали на бывшего сержанта пальцами.
– Смотрите, этот белый орангутанг занят старушечьим делом!
– Еще немного, и у него вырастут такие же мешки на груди!
Пуще всех веселился Квакваса:
– А может быть, он пришел на водопой и втягивает воду нижним ртом?! Да, да, точно! Глядите, как быстро мелеет
Солдаты повалились на берег от хохота. Вадим медленно сатанел, но виду не показывал. Ему жутко хотелось выбраться на берег и поколотить подлого Кваквасу. А лучше утопить, как тот собирался утром утопить Вадима вместе с БТРом и Зейлой. Однако диверсанта останавливало незнание боевого Устава армии таха. Вдруг за драку военно-полевой суд приговорит зачинщика к страшной смерти? Например, в пасти гиппопотама. А то обмотают гранатами и заставят атаковать блокпост ООН. Или, того хуже, разжалуют из водителя в пехоту, к вящей радости Кваквасы?
Вадим скрежетнул зубами и стал с удвоенной яростью тереть комбинезон песком. Унизительный смех не стихал. Вдруг за спиной солдата послышались шлепающие шаги по воде. Косинцев обернулся, опасаясь подвоха со стороны негров. Но к нему приближалась капрал Зейла. Ботинки она сняла, связала шнурками и перебросила через плечо. В руке негритянка несла новенький брусок бурого мыла.
– Молодец, солдат, – одобрительно сказала капрал. – Гигиена прежде всего, особенно в походе. Возьми, – она передала мыло диверсанту, – и пошли со мной.
– Куда? – заинтересовался Вадим.
– Вон там, за кустами, есть отличная заводь. Я буду купаться. Сперва ты намылишь мне спину, потом я тебе. Это приказ!
– Слушаюсь! – обрадовался Вадим и с торжеством посмотрел на веселящихся таха.
Те, вероятно, расслышали, о чем шла речь, потому что принялись бесстыдно жестикулировать. Кроме того они, кажется, собирались последовать за капралом и водителем БТР к заводи. Однако Зейла погрозила им маузером, и солдаты отстали, разочарованно ворча.
Довольный Вадим расправил грудь, а девушка поощрительно похлопала его по плечу. Многие смотрели им вслед с завистью и вскоре принялись раздеваться – видимо, надеялись добиться тем самым расположения капрала. Наивные простаки!
Зайдя за кусты, Зейла без стеснения сбросила одежду. Фигура у нее была ладная, стройная и мускулистая. Мощные ягодицы, такая же грудь с задорно торчащими сосками. Ноги, впрочем, были слегка полноваты в бедрах, на вкус бывшего сержанта.
В темной пещере всех этих подробностей он разглядеть не сумел, хотя и мечтал. Да и вообще, до раздевания там не дошло, ведь надо было спешно составлять опись потерь. Видимо, поэтому Зейла полагала, что ничего как бы и не было, чем смертельно обижала диверсанта.
Вадим глотал слюну и остервенело выжимал
Обнажившись, Зейла посмотрела на смущенного Вадима и спросила:
– А ты почему в этих нелепых трусах? Разве твой белый банан из породы карликовых, что ты скрываешь его? Помнится, когда мы составляли рапорт для полковника Онибабо, нареканий у меня не возникло.
– Я слыхал, в местных реках могут жить сомики кандиру. Они проникают в нижние отверстия человеческого тела, сосут изнутри кровь и даже откладывают икру. Вот я и берегусь.
– Ерунда, – заявила негритянка. – Глупости какие! Может, в Агунде, откуда ты сбежал, и живут эти опасные рыбы, а в Дагоне их отродясь не бывало. Да и как мокрая тряпка может защитить от тварей, которые способны проникнуть даже в задницу? Ладно, дело твое. Ну-ка, намыль мне спину.
Вадим растянул отжатую форму на ближайшем кусте и поспешил к командиру. Когда он, дрожа и потея, начал водить мылом по девичьей спине, Зейла вдруг подала бедра назад и ткнулась ягодицами ему в пах.
– Эй, солдат, – захохотала она, довольная своей проделкой, – кажется, кровожадный сомик уже забрался тебе в трусы!
Вадим, не в силах больше сдерживать желание, попытался обнять девушку, но та очень ловко выскользнула. «Зачем только я ее намыливал!» – с досадой подумал воин и вновь сделал попытку заключить Зейлу в объятия.
– Но-но! – грозно свела она брови и бросила Вадиму в лицо пригоршню мыльной пены с волос. – Не нарушай субординацию, рядовой. Меня могут лапать только равные по званию. Или даже старшие.
– Во Французском легионе я был сержантом! Это поглавней капрала.
– Знаю я вас, грязных мужиков!
– Грязных?..
– Не спорь, ведь я еще не мылила тебя. Чего только не выдумаете, чтобы соблазнить беззащитную девушку. Вон, полковник Забзугу вообще заявил, что пленный киафу научил его говорить с демонами Номмо, и те поведали ему секреты самой страстной любви. А что оказалось? Страстной любви хватило ровно на три секунды. К тому же у него противное рыхлое брюхо и из пасти дохлыми лягушками воняет. Лучше бы попросил у Номмо здоровые зубы. Или хотя бы лоскут «живой» кожи, как у снайпера Джадо. О живых трусах уж и не говорю!
– Я на самом деле сержант! И «живая» кожа с трусами мне нужны не больше, чем компьютер тувлюху. Живот мой плоский и рельефный точно плитка шоколада. А дыхание свежо, будто ветер с вершины Килиманджаро! – не сдавался Вадим. Поэтические эпитеты, которые в другое время он бы и не вспомнил, сами собой срывались с языка. – Ты знаешь, что такое Килиманджаро?
– Знаю, знаю. Сейчас ты скажешь, что твой банан столь же высок и могуч, как эта священная африканская гора на Земле.
– Ну да! Фигурально выражаясь.