Черный ярл.Трилогия
Шрифт:
– Да под имперским стягом где только не приходилось, ваша светлость. А нынче наш полк из земель святош вывели, да в здешнем баронстве на отдых расположили.
– Понятненько, – выдохнул запыхавшийся Valle и не мешкая свернул с каменистой кручи в такой глубокий и темный, почти отвесный овраг, что в здравом уме туда не сунулся бы ни один человек.
В конце концов гонка со временем измотала его, и пришлось остановиться на короткий отдых. Прислонившись к толстому узловатому стволу замшелого дерева, коих в природе не бывает во всем белом свете, Valle
Как ни спешил, а когда после нескольких неудачных попыток нашел нужное место, в долине меж невысоких гор уже смеркался вечер. Заслышав шум драчливых и весьма злых гномов да знакомое подвыванье неупокоенных, он обернулся к провожатому.
– Не сробеешь?
Тот пожал плечами.
– Да не должон бы, ваша светлость…
– Амулет есть? – тут офицер проворно достал изза пазухи стандартную защиту от черного – высушенную кошачью лапку на крепком кожаном шнурке.
Миг – другой Valle прикидывал – где ж столько кошачьих набрали, чтобы снабдить немаленькую имперскую армию. Но сообразив, что у порядочного кота аж четыре лапы, а хороший целитель за квадранс запросто прирастит усатому страдальцу новые конечности взамен отрубленных, выбросил этакие глупости из головы. Хотя и решил при случае приглядеться – отчего ж домашние мурлыки так стойко выносят черное.
Усыпанная мелким щебнем тропа, вьющаяся по длинной лощине, постепенно стискивалась равнодушными ко всему боками каменных громад, и за очередным поворотом в уши ударил шум.
Десятка два крепко сбитых гномов азартно отмахивались секирами, а на них наседали косматые сгорбленные туши, истекающие призрачным зеленоватым светом.
– Вот дела… – Valle озадаченно поцокал языком, ибо на знакомую ему нечисть этипоходили не более, нежели элефант на черепаху.
Порывшись в памяти, он признал, что данная разновидность не похожа решительно ни на что. А стало быть, и переть на рожон смысла никакого. Обогнув по дуге место схватки, он бросил поводья сопровождающему и выпрыгнул из седла.
К нему тут же подбежал на ловких коротких ногах гном с ободранным лицом и пропитавшейся кровью бородой. Мигдругой он недоверчиво всматривался в прибывших, а затем тряхнул всклокоченной головой.
– Ты, штоль, будешь некромансер? Давай, делай свое дело – у меня пятерых ребят уже порвали в клочья…
– А где вы таких нашли? – поинтересовался чернокнижник, закуривая трубку с невозмутимостью уверенного в себе человека.
– Дык это, мои парни подстрелили в зарослях у болота трех кабанчиков. Вот… вылезли мы на холм, чтоб значится, на ночь стать да потрапезничать малехо, – бородач озадаченно почесал исцарапанную щеку. – Токмо костры разожгли да свежевать начали – тутто энта погань изпод земли и поперла.
В голове чернокнижника начало чтото проясняться. Кровь, огонь и железо? На холме, оказавшемся старым курганом?
– А вы место проверили? – сурово обратился он к, очевидно, старейшине.
–
Приглядевшись, Valle заметил чуть позади яростно машущих топорами бородачей тощую гному с растрепанными волосами и поварской скалкой в руках. Вернее, это был жезл мага – глаз и привычка мышления сыграли с молодым человеком злую шутку.
– А нука… – он подобрался поближе и, выхватив из свалки поливающую нечисть слабенькой магией шаманку, потряс ее за шиворот. – Показывай, чем проверяла место.
Гнома с ненавистью метнула на него насупленный взгляд, обожгла глазами, и молча полезла в туго набитый карман. Достала замызганный свиток, сунула ему в руки. Развернув и поглядев, Valle не удержался от смеха – дешевое заклинание из тех, что норовят всучить тем, кто победнее, не очень добросовестные продавцы.
– Да с этим вы и жабу дохлую не обнаружите! – рявкнул он на старейшину и швырнул свиток на камни. – Что, опять поскупердяйничали, сэкономить решили?
Бородач испуганно вжал голову в плечи, глазки его забегали, да и сам он стал как бы меньше ростом.
– Дык не богатые мы, не от хорошей жизни переселиться решили…
Злость, туманной пеленой вдруг захлестнувшая разум, попала на благодатную почву. Уже подрагивало тело в сладковатохмельной дрожи предстоящей драки, готовилось к нешуточной опасности. Уже сами собой сжимались кулаки от осознания, что тут придется поднапрячься не на шутку да шкуркой своей баронской рискнуть. И поэтому важный гном, коего бесцеремонно приподняли прямо за окровавленную бороду, от страха лишь вздрогнул, завидя прямо перед лицом даже в полутьме полыхающие яростью глаза, и коекак сипло выдавил:
– Ээ?…
Косой дождик из невесть какими ветрами притащенной тучки хлестнул холодом. Быть может эта случайность, а может – и привычка держать себя в руках, дабы не дать волю слепой ярости и не испакостить мир чернотой, но чтото все же заставило Valle медленно разжать пальцы, все так же сжимая пересохшие губы. И лишь глубоко вздохнув несколько раз, чтобы перестал рычать затаившийся внутри человека зверь, он уже куда спокойнее бросил уходя:
– Найди, борода, несколько гномов поздоровей. Я сейчас уведу нечисть за собой, а вы смотрите, чтоб и кого из ваших моя Сила не увлекла следом.
Хоть и не числились окутанные призрачным сиянием неупокоенные ни в каких справочниках да хрониках, и оттого не существовало пока против них ни обрядов ни даже общих принципов, а все же есть коечто, на что эта диковинная нечисть все равно бросится, клацая зубками от предвкушения да суча полугнилыми лапками от нетерпеливой дрожи. Зовущий, манящий запах живого – а пуще того, сводящий с остатков всякого даже их скупого соображения, опьяняющий аромат горячей и яростной человеческой крови. Почему нежить всех мастей так обожаетименно людей, до сих пор, кстати, магическая наука в недоумении.