Черный ящик
Шрифт:
Этого пока было достаточно.
Довольный Акимов принял таблетки и лег.
За окном шумел дождь, и отдельные его капли с громким звуком бились об оконный карниз. Под этот жестяной стук Акимов очень быстро заснул.
Новый день начался бедой.
Акимов описался.
Он определил это, когда захотел почесать зудящие спину и ягодицы. Едкой мочи с избытком хватило на все, в чем он спал: футболку, трусы, и тренировочные штаны. И еще немного осталось простыне и матрацу.
Предательство тела его сокрушило –
Теперь же предстоял дополнительный расход времени и сил, чтобы привести себя в порядок. Но Акимов нашел выход из положения, позволяющий использовать каждую минуту с пользой.
Он ограничился тем, что вымыл руки. А потом сел к ноутбуку, как был – в пропитанной мочой подсыхающей одежде. Акимов искал себе жилье.
Начинался новый этап, требующий ежедневного пребывания Акимова в Санкт-Петербурге. Вчерашняя поездка в город обошлась ему в полторы тысячи рублей и съела в общей сложности пять часов, проведенных на сиденьях маршруток и такси. А это значило, что каждый день ездить из Волосово в Питер нереально.
К тому же, вчерашнее появление Нади и Стасика, закончившееся для Акимова благополучно, ставило под угрозу все, что он затеял. Он очень не хотел, чтобы в самый неподходящий момент его скрутили и отправили в закрытое лечебное заведение.
Сейчас, пока вещевой рынок еще спал, Акимов решил подыскать себе квартиру, которую мог бы снять в самое ближайшее время. Указывая вполне определенные требования: максимальная близость к 20-му дому на проспекте Испытателей, первый этаж или лифт и полная меблировка.
Поиск вариантов, предлагаемых бесчисленными агентствами, занял час. В итоге Акимов имел три квартиры, в которые теоретически он мог бы перебраться. Квартиры выставляло агентство «Итака».
Закончив с компьютером, Акимов глотнул чайку, принял таблетки и пошел за новым комплектом одежды.
Пошел он как был, во всем испорченном, плюс сверху какое-то пальто, вновь вытащенное из кладовки. Как он при этом выглядит, что о нем подумают, Акимова не заботило. Главное – скорее вымыться и переодеться.
В выборе нового гардероба Акимов ограничился прежним меню. Он купил себе такие же спортивные штаны, футболку и трусы. Трусы и футболку, на всякий случай, взял в двойном комплекте.
И с вещами поспешил назад.
Спешка Акимова и погубила.
В садике, где на его счастье никаких старух еще не было, от быстрой ходьбы Акимову стало жарко. А потом и вовсе плохо. Солнце, уже достаточно разогретое, весь путь до дома прожигало ему спину. Тяжелое зимнее пальто давило на плечи и не выпускало наружу накапливающееся под ним тепло. Желание поскорее забраться под душ и освежиться только усугубляло положение – оно заставляло ноги двигаться быстрее безопасной для организма скорости.
Все кончилось тем, что прямо в ванной, в которую Акимов еще смог забраться, начался сердечный приступ. Это
Пуская из глаз синие круги, с несоображающей головой, Акимов, хватая ртом воздух, скрючился на дне ванной. Состояние было адским – сверху хлестали струи, в груди кололо, а снизу задницу и хребет давила жесткая ванна.
Но физические муки были еще не всё. Акимов впервые испытал настоящий страх смерти. Когда еще немного и конец. Действительный, а не метафорический. А ему не хотелось умирать! Особенно теперь.
Сколько это продолжалось, он не знал. Но когда полегчало, Акимов первым делом закрутил кран – от бьющих по спине капель его уже тошнило. Потом… очень медленно и осторожно… он вылез из ванной… и медленно вытерся.
Чиркнув ладонью по запотевшему зеркальцу, Акимов увидел своё лицо. И впервые ему стало не противно, а жалко. Жалко синих губ, черных точек расширенных от страха глаз и красных пятен румянца на выперших скулах.
В комнате также осторожно и медленно, стараясь не разбудить успокоившееся сердце, Акимов надел чистые майку, трусы и штаны. И осторожно опустившись в кресло, Акимов выключился…
Возвращение к прерванной жизнедеятельности произошло без пяти два.
Снова нормально сгибались и разгибались ноги, вернулась относительная ясность голове, и свободно дышали легкие. В груди не кололо. Сильно хотелось пить.
Акимов, прислушиваясь к себе, дошел до кухни. Пока все было нормально. Напившись воды, он для надежности снова принял корвалол. После него Акимову стало совсем спокойно.
В интернете он выяснил способы самопомощи при сердечных сбоях подобного масштаба. Оказалось, что их немного – необходимо сосать нитроглицерин и жевать таблетки аспирина. Аспирин у старухи был. Взяв его с собой, Акимов поехал в Питер. К себе домой.
До города он доехал быстро, потому что в маршрутке пригрелся, укачался и уснул.
В Автово Акимов купил тетрадочку и зашел в кафе, где написал короткую записку. И поддавшись влиянию среды (кругом чавкали и пили) съел пирожок с какао. А потом спустился в метро.
Уже на эскалаторе Акимов начал волноваться, представляя себе встречу с женой. Чтобы не доводить себя до криза, он сунул в рот две таблетки аспирина. Разжевывать их не получалось, и Акимов их просто сосал. И поэтому все казалось ему горьким: шумный вагон, пассажиры, которых он разглядывал, пытаясь отвлечься от мыслей о жене, и сами эти мысли назойливо лезущие в голову.
На одной из станций напротив него села очень старая дама по общей помятости, количеству морщин и подбородков, близкая по возрасту Вере Павловне. И Акимову пришла в голову мысль, а вдруг и она такая же? Он принялся всматриваться в нее и искать признаки, подтверждающие наличие в ней иного существа.