Черный Змей

Новикова Алла

Девушка, в свою очередь, хотя Змей почти ничего у нее не спрашивал, рассказала ему о себе: о своей семье, несносных близнецах, о Вульфе, о своей учебе, о своих планах и мечтах. Однажды она спросила его, есть ли у него мечта.

— Есть ли у меня мечта? — переспросил Кирилл. — Не знаю… Разве что только стать нормальным. Быть как все, ходить, смеяться, носить свою девушку на руках — ну, понимаешь, просто… жить… Ради этого я все бы отдал…

— Все? И даже свой дар?

— Его в первую очередь! А зачем он мне? Так, баловство одно…

Но

Татьяна так не считала. Ей казалось, что природа, дав ему этот дар, словно бы компенсировала ему его, так сказать, бесчувственность. Нет, конечно, чувствовать он мог, но не умел эти чувства показать. Парень мог обнять ее, поцеловать, сказать, что любит, но по нему этого совсем не было видно. Если бы девушка не знала его, если бы никогда не видела сияния его необыкновенных глаз, то его холодность и отчужденность наверняка отпугнули бы ее. Та девушка, которая "обогатила" опыт Змея в общении с противоположным полом, сказала правду — он слишком инертный. Но Татьяну это не останавливало. Она знала главное — Кирилл вовсе не такой, каким кажется.

Однажды, когда Змей провожал девушку с прогулки, затянувшейся далеко за полночь, Татьяна вдруг сказала:

— Мне так не хочется домой. Давай устроим пикник у моря!

— Пикник? Ночью? — уточнил парень.

— А что? Возьмем с собой бутерброды, разведем костер и будем ждать восхода солнца, — воодушевленно предложила она.

Что оставалось делать Змею? Только подчиниться.

Это была волшебная ночь! Они грелись у костра, закутавшись в один на двоих плед и почти не разговаривая. Татьяна сидела рядом с Кириллом, чувствуя спиной тепло его тела, и как зачарованная смотрела на огонь, на лунные блики, танцующие на поверхности воды… Ей было хорошо. А когда начался восход, когда над морем появился краешек солнца и первый его луч осветил пляж, девушка вдруг повернулась к Змею и сказала:

— Я хочу, чтобы ты меня загипнотизировал!

— Сейчас? — удивился полусонный парень.

— Да! Я хочу почувствовать, как ты меня любишь. Здесь и сейчас, когда вокруг так хорошо…

И сияние, хлынувшее из его глаз, могло поспорить своим золотом с золотом первого луча восходящего солнца…

…Домой они возвращались уставшие, сонные и голодные. Бутербродов, захваченных с собой, на всю ночь не хватило, поэтому предложение Кирилла зайти к нему домой и позавтракать выглядело весьма естественно. Но Татьяна все-таки смутилась.

— К тебе домой?

— Ну да.

— А это нормально? Ну, я имею в виду, там же все-таки твои родители, а тут мы — ни свет, ни заря…

Змей взглянул на свои наручные часы.

— Вообще-то они уже на работе, так что стесняться тебе некого.

— А может, я тебя стесняюсь? — кокетливо сказала Татьяна.

Но вид у Кирилла был такой непонимающий, что она не выдержала и рассмеялась.

— Ладно, Казанова, веди меня к себе в гости.

Идя следом за парнем, девушка невольно замедлила шаги возле Женькиной квартиры, представляя себе его

лицо, если бы она сейчас позвонила ему в дверь. Но потом она выбросила все эти мысли из головы и вошла вслед за Кириллом в его владения.

Наверное, она все-таки воображала себе его обиталище темным и мрачным, как и сам Змей, поэтому была невольно восхищена, увидев просторную светлую квартиру и не менее светлую комнату Кирилла. Парень оставил ее там, велев "отдыхать и не беспокоиться, он со всем справится сам", и укатил на кухню, откуда вскоре донеслось звяканье посуды.

Татьяна прошлась по комнате, с любопытством осматриваясь. Компьютер у окна, роскошное кресло, шкаф и кровать, покрытая пушистым пледом — вот и вся немудреная обстановка. На стенах развешаны деревянные, грубо сработанные маски, изображающие то ли богов, то ли демонов — наверняка пресловутые дядины сувениры. В порядке, царящем здесь, чувствовалась заботливая женская рука.

Девушка, ожидая обещанного завтрака, опустилась на кровать, но та оказалась такой мягкой, она так и манила прилечь, отдохнуть, что Татьяна не устояла перед искушением. Стоило ее щеке прикоснуться к подушке, как девушка тут же провалилась в сон. Через какое-то время в комнату въехал Кирилл с подносом, уставленным всякой всячиной, и долго смотрел на спящую Татьяну. Потом он поставил завтрак на прикроватную тумбочку, осторожно, чтобы не разбудить девушку, перебрался из коляски на кровать, вытянулся рядом с любимой, обняв ее, и уснул.

Татьяна проснулась от поцелуя, легчайшего, как прикосновение крыльев бабочки. Она сонно перевернулась на спину, и те же невидимые бабочки запорхали по ее лицу: все еще закрытым глазам, щекам, губам, шее.

— Кирилл… — хрипло пробормотала она, обнимая парня.

Она открыла глаза. Вокруг было темно, комнату освещал лишь свет фонаря за окном. В этом свете девушка увидела мерцающие глаза Змея, лежащего рядом.

Неожиданно до Татьяны дошло, где она находится, и она резко села на кровати.

— Ничего себе! — прошептала она. — Который сейчас час?

— Уже ночь, — ответил Кирилл.

— Это как же я уснула! — сокрушалась девушка. — Почему ты меня не разбудил?

— Я не мог. Ты так сладко спала.

— А как же твои родители? — холодея от ужаса, спросила Татьяна. — Что они сказали?

— Ничего. Они не знают, что ты здесь.

— Как это — не знают?

— Ну… Я им сказал, что здесь никого нет.

— Ты им сказал… Вернее, ты им внушил? — догадалась девушка.

Змей кивнул.

— Я хотел побыть с тобой наедине, — признался он. — Не хотел, чтобы они мешали, расспрашивали, будили тебя.

— Мне казалось, мы с тобой договорились, — с напускной строгостью, маскирующей ее смущение, начала было Татьяна, но Кирилл ее перебил:

— Мы договорились насчет тебя, а про других людей разговора не было.

— Поймал, — улыбнулась она. Потом встала, поправила волосы и сказала: — Ну, мне пора домой.