Чёрт, подмостный, домовой — кто ты такой?
Шрифт:
— Да так… Ничего особенного. — Марина стала теребить край салфетки.
— Послушай, — Сергей поймал взгляд девушки. — Сказала «а», говори «б». Договорились? Выкладывай. Отчего-то ты же шла, дороги не разбирая? Ну?
— Только ты не смейся.
— Поверь мне, я — не буду.
— Она сказала, что у меня — родовой бес. Странная она. Там у неё от благовоний ничего не видно.
— А что она делала?
— На воду смотрела. Потом взяла меня за руку и говорит: «Вижу — зима… Лес тёмный, снег кругом… Рядом с костром дети и взрослые стоят, а вокруг них — бесы скачут».
—
Занавеска взлетела вверх, и Сергей вновь увидел рогатого ребёнка — своё личное помешательство, детское проклятье.
— Это кто это «бес»? Я?!
Марина взвизгнула.
— Серёжа… там… там… А-а-а… Это… Это он! Бес!
— Еще одна, — буркнула девочка, прожигая хозяина квартиры взглядом.
— Ты… её видишь? — изумился Сергей.
— Конечно, видит! У неё же родовой бес. Где моя конфета?
Сергей встал, открыл шкаф. На застеленной красным бархатом полке стояла вазочка с конфетами в ярких обёртках. А что? Даже если нечисть живёт лишь в твоём воображении — почему бы не уважить? Испокон веку так делали наши предки. Конечно, он старался подобные привычки не афишировать. Дабы не прослыть сумасшедшим, но тут ему, похоже, повезло. Прекрасная незнакомка Марина оказалась девушкой мечты — в неограниченных количествах поглощала бутерброды с колбасой и видела маленьких чертей. Идеальная девушка!
— Я — не родовой бес, — девочка одним махом сунула за щёку сразу пять конфет. — Я — союзник!
— А… есть разница? — Марина не сводила с рогатой глаз.
— Огромная.
— А почему я… не вижу родового беса?
— Вы видите нас только если мы сами того захотим. Что до родового беса, то... Зрелище ещё то.
С тихим хлопком видение исчезло, оставив лёгкий запах серы и горстку блестящих фантиков.
— Может… мы сошли с ума? — Марина посмотрела Сергею в глаза.
Ему нестерпимо захотелось её поцеловать, но… Он сдержался. Во-первых, он может её напугать. Во-вторых, он боялся. Его маленькая рогатая галлюцинация неоднократно рушила личную жизнь. Денег всегда было вдоволь, это правда. Но с личным не везло. Он знал — это тоже плата. Не за конфеты ему эти прибыли. Именно поэтому вынашивал планы избавиться от… Кто там у него? «Союзник»? Вся эта чертовщина надоела ему до смерти. Он здоров. Не ленив. Заработает! Так хочется обычного, нормального человеческого счастья. Чтоб дома ждали. Чтобы было о ком заботиться. Всё равно ему эти накопления девать некуда.
— Если и так, то с этим можно жить. Поверь. Ты как? В порядке? Может, тебе налить что-нибудь? Коньяк?
— Да. Хотя нет! Не нужно. Я… Я справлюсь.
— Отлично. Что-нибудь ещё эта Марфа сказала?
— Да. Сказала, что сама она с моей проблемой не справится. Посоветовала поискать кого-нибудь. В деревнях. Желательно подальше от города. Нашептала на воду. Я выпила. Сказала, теперь если я поеду — сама найду.
— И ты нашла меня.
Их взгляды встретились.
— Получается, — прошептала Марина.
— Значит, завтра поедем. А сейчас — спать. Останься…
Глава 5
«Не
Он ждал этого дня целую вечность! Бабушка попросила приехать. Она что-то нашла. Он это чувствовал. В семье (включая его бабушку, Юлию Оттовну) мало кто по-настоящему разделял рвение юного историка, но… Его это нисколько не смущало.
Дмитрий Орехов был замкнутым молодым человеком. Всё своё время проводил в архивах. Много знал. У него бывали периоды депрессий, и тогда психолог советовал отвлечься на что-нибудь.
— Вы можете объяснить, почему так часто думаете о своём… Кто он вам? Прадед?
— Да. Ну, как почему? Великая Отечественная Война. Деревня. Он несколько дней скрывался в лесу. Потом добровольно сдался в плен. Спустя годы женился на русской.
— Не такая уж удивительная история, — Илья Моисеевич пожал плечами. — Он не один остался в нашей стране. Немцы зверствовали. Жгли деревни. Ваш прадед был ведь… Совсем мальчишкой! Кто знает, какие ужасы ему пришлось пережить?
— Именно! — Дима посмотрел на весьма уважаемого специалиста так, словно…
Как можно не понимать элементарных вещей? У него интерес к истории собственных предков. Это же так… Естественно! Возможно, он говорит слишком увлечённо? Ну да, не без того. Но ведь если не со всей душой — зачем тогда вообще что-то делать? Какой в этом смысл?
— Вы просили бабушку найти что-то, что могло бы рассказать об истории вашего прадеда подробней, так? — Илья Моисеевич мягко подталкивал молодого человека к тому факту, что тот видит во сне, как открывает какую-то старую тетрадь. — Она нашла что-нибудь?
Сон как сон. Ничего, по сути, примечательного, но молодой человек утверждает, что сон повторяется. Дмитрий производил впечатление интеллигентного, умного молодого человека. Именно поэтому хотелось ему помочь. Не пропустить момент, когда увлечение перерастёт в одержимость. На его профессиональный взгляд это может произойти. Важно, чтобы Дима не отказывался от наблюдения.
— Пока не знаю.
— Ну, хорошо. Хорошо. Встретимся на следующей неделе?
— Не думаю, что мне это нужно.
— Это нужно мне. Для исследования. Вы же согласились помочь. Нет, если передумали, то я…
— Да, Илья Моисеевич, конечно. Простите. Забыл.
— Ну, вот и хорошо. До встречи.
…
— Внук! Проходи, родной. Я блинчики испекла. Ты что-то похудел, Дима. Бледный.
— Ба, все хорошо. Показывай скорее…
— Ты только не уходи с головой во всё это. И вообще. Сначала — поешь.
— Ба…
Их взгляды встретились, и Юлия Оттовна поняла — спорить нет смысла. Она сделала знак внуку, чтоб тот шёл за ней в комнату. Дима был хороший мальчик. Тихий. Лучше бы он позволял себе чуть больше, но… Правнуков она, похоже, увидеть не успеет. Но на всё, как говорится, воля Божья.