Черта с два!
Шрифт:
Он хрюкнул, я попыталась схватить его за ухо, он завалился на спину и стал отбиваться. Навозившись вдоволь, мы допили остатки чая, хитро поглядывая друг на друга.
— А ты ничего вообще-то, — сказал Денис. — Веселая.
— Ага. Говорю: потерпи. Я приду в норму.
Тут мы оба засмеялись, посидели, глядя на огонь, а потом неожиданно запели. В распахнутую дверь хижины к нам заглядывали невесть откуда взявшиеся звезды, костер догорал, а мы громко выводили «Огни мерцали, когда поезд уходил».
Утром поднялись поздно и пораженно уставились на пустырь,
— Вот это да! — покачала я головой и взглянула на себя. Грязный костюм в погожий летний денек выглядел на редкость отвратительно.
— Во сколько тебя ждут? — спросил Денис.
— В одиннадцать.
— Ладно, не переживай. До одиннадцати какая-нибудь тетка белье вывесит.
— Спятил совсем, — покачала я головой.
— Как хочешь, ходи чумазая.
Ближе к десяти пошли на «дело». После затяжных дождей вся улица дружно сушила поднакопившееся белье. Однако развешивать его предпочитали в огородах, палисадниках и прочих малодоступных местах Двигаться далее с моим внешним видом было затруднительно, и тут мы наконец обнаружили то, что надо: двухэтажный обшарпанный дом. С торца не было ни одного окошка, на трех столбах натянуты веревки. Джинсовые шорты и трикотажную майку я увидела сразу.
— Чего выбрала? — зашипел Денис. Я уже собралась показать, но передумала. Толкать ребенка на воровство — мерзость. Другое дело свистнуть самой.
— Стой здесь, — сказала я. — В случае чего, сматывайся.
Я направилась к веревкам, стараясь не очень громко клацать зубами. Сняла шорты, а потом и майку, сунув их под мышку, свернула за угол и бросилась бежать так, точно за мной черти гнались. Денис трусил рядом.
— Куда ты так несешься? — прокричал он через некоторое время. Я притормозила, сообразив, что он задыхается, потеет и покрывается нездоровой краснотой. Сделала два глубоких вдоха и сказала:
— С курением завязывай. Не то суперменом не станешь.
— Больно мне надо… Ты тоже куришь, а бегаешь ничего.
— Вообще-то я курю редко, и привычка эта скверная, а нам сейчас здоровье необходимо. Хочешь, бросим на пару?
— Я с четырех лет курю. Поздняк метаться.
— Не скажи, ты еще довольно молодой.
— Где переодеваться будешь? Время-то поджимает…
— Вон в тех кустах.
Я нырнула в кусты, торопливо переоделась и осталась довольна собой. Общий вид портили туфли, но с этим ничего не поделаешь: выставлять на просушку обувь моего размера в тот день никто не пожелал. Я прислушалась, где-то совсем рядом, внизу оврага, журчала вода.
— Денис, — позвала я. — Здесь где-то родничок.
Родничок действительно был. Я с наслаждением умылась, почистила туфли, неторопливо расчесалась и ощутила себя человеком.
— А ты чего? — спросила я, Денис скуксился, но умылся.
— Значит, так, — инструктировал он меня, пока мы шагали к рынку. — Вы встречаетесь на остановке. Я пойду пораньше и устроюсь напротив, через дорогу. Там дерево большущее и очень удобное. Приглядеться надо. А ты жди в подворотне, возле складов, сядь на ящики
— А то, — хмыкнула я.
Денис взглянул на меня, покачал головой и вдруг спросил:
— Слушай, а тебя как зовут?
— Александра.
— Сашка? Чудно. Пацанье имя тебе не идет.
— Много ты понимаешь. Мама зовет меня Сашенькой, по-моему, красиво.
— Сашенька-Машенька… Топай в подворотню.
Я потопала и, пристроившись на ящиках, пыталась разглядеть, что происходит на остановке. Большое количество граждан, желающих побыстрее уехать, и ничего заслуживающего внимания. Тут я заприметила невдалеке телефон и направилась к нему с намерением позвонить Лариске и узнать, стоит ли ждать соседскую девчонку или все отменяется. Телефон ответил длинными гудками, а я узнала у проходящего мимо мужчины который час. Пять минут двенадцатого. С удивлением обнаружила, что мои часы показывают то же время, прислушалась к их тиканью и диву далась: странно они себя ведут, то стоят, то вдруг заработают и при этом умудряются показывать точное время.
— Все чудесатее и чудесатее, — произнесла я по привычке вслух. Как раз в этот момент раздался свист со стороны остановки, и я бросилась туда.
Девчушка со спортивной сумкой в руках стояла возле киоска и тоскливо поглядывала по сторонам.
— Здравствуй, Маечка, — обрадовалась я.
— Здравствуйте, тетя Саша. — Она торопливо протянула сумку. — Вам тетя Лариса просила передать.
— Спасибо тебе огромное.
Девчонка продолжала смотреть на меня во все глаза, в ее личике отчетливо читалось недоумение.
— Ты сейчас на троллейбус? — спросила я, чтобы что-то спросить.
— Да…
— Тогда всего доброго. И еще раз большое спасибо.
Я отправилась в сторону подворотни. Оглянулась: девчушка продолжала стоять возле киоска, глядя мне вслед. Не успела я дойти до конца забора, огораживающего территорию старого рынка, как меня догнал Денис.
— Что скажешь, Чингачгук? — усмехнулась я.
— Ничего подозрительного вроде не было.
— Давай зайдем в какой-нибудь подъезд и посмотрим, что нам тут прислали.
Главное, конечно, деньги. Их было около восьми сотен. Такое богатство меня порадовало и слегка удивило: кошелек подружки был тощ, как медведь в апреле. Причина неожиданного расточительства стала мне ясна из письма. Лариска сообщала, что деньги дали друзья, кто сколько смог. Общественность в недоумении, меня ищет милиция, ищет какой-то тип из прокуратуры, еще какие-то типы и мой работодатель в придачу. Я горестно вздохнула, но сейчас все, в том числе и работодатель, волновали меня много меньше, чем мысль о том, где я буду спать этой ночью. Очень хотелось, чтобы была постель, с настоящим матрасом, подушкой и одеялом. Письмо я сунула в карман и полезла в сумку. Надо отдать должное Ларисе: она проявила заботу и понимание, все самое необходимое здесь лежало. Я мысленно поблагодарила ее и задумалась. Денис вертелся рядом.