Чертов ангел
Шрифт:
Мы выскочили из магазина через черный вход, провожаемые взглядами силиконовых долин. Служебное помещение напоминало катакомбы, уходящие в темноту кишкообразным коридором. Я едва поспевала за бегущим Синоптиком, тянущим меня за руку. Добежали до тяжелой двери, и я даже уже крылья расправила, подумав, что мы ушли от погони. Воротина распахнулась сама собой. Меня ослепил яркий свет, и потому не сразу заметила нацеленное на нас автоматное дуло. Синоптик замер, как вкопанный, откинув меняза свою широкую спину.
— Споймались, голубчики, —
Умирать не страшно? Еще как страшно. Никогда не понимала людей, добровольно расстающихся с даром, данным им родителями. Именно сейчас я вдруг остро почувствовала, насколько хрупка эта бесценная субстанция, когда мне в лоб уперлось дуло автомата.
— Нехорошо тыкать в девочек своим дулом. Не культурно, — пискнула я, стараясь превратиться в невидимку. Но этой функцией, к несчастью, природа меня обделила. Синоптик рывком дернул меня за руку. Так, что я оказалась за его широкой спиной.
— Отдай бабу и вали, братишка- прохрипел Аллесгут, погано улыбнувшись. — Не хочу брать лишний грех на душу.
— О какой душе ты речь ведешь, Ром? — устало вздохнул Погодский. — Ты же ее еще в детстве за стакан компота продал.
— Нет, за модель «Камаза», которую отнял у дурака младшего брата, — хихикнул блондинчик. — Тох, давай отойди, а?
— Нет, — закаменел подбородком мой защитник. Надо же. Какой он хороший. Не дает дураку меня убить, собой рискует. Надо будет спасибо ему сказать, что ли, если получится убежать снова.
— Ну, тогда руки в гору и на выход гуськом, — приказал мерзкий гаденш, мотнув автоматом.
Погодский пошел вперед, я за ним, как подвязная. Были мы похожи на плененных уродским фашистом, бойцов красной армии. Так и хотелось запеть «Врагу не сдается наш гордый Варяг», но я не решилась искушать судьбу. Вдруг Аллесгут не любит героических песнопений.
— Готовься, — шепнула я в спину Синоптику, очень надеясь, что он меня услышит а ошалевший бандос — нет. По тому, как напряглась спина Антона, поняла — понял, принял, и приготовился.
— Слушай. Чего ты злой такой? — я резко затормозила и повернулась лицом к нашему конвоиру. Он с размаху въехал мне в пузо дулом, хорошо хоть не выстрелил от неожиданности.
— Детство тяжелое было, — оскалился человек, у которого оказывается даже имя есть. — А вот тебе я удивляюсь. Тебе воспитание позволяет с мусорскими путаться? Что бы сказал твой отец, если бы узнал?
— Он бы сказал, что я Трипль, — хмыкнула я, оскалив зубы. Папуля говорил, что людям, на подсознательном уровне, становится страшно, от такой гримассы. Голос предков предупреждает о опасности. Очень надеюсь, что он говорил правду.
Интересно, что имел ввиду Аллесгут. Ни с какимим «мусорами» я в жизни не путалась. Неужели…? Ладно. Об этом я подумаю завтра. Сейчас у меня есть более насущные проблемы. А конкретно, спасти свою задницу и попутно, похожую на орех попку обалдуя Погодского,
— Тебе нужна я? Так получай, — улыбнулась я от уха до уха и деранула на груди фирменный пакет. О,да, вот уж не думала, что моя грудь, лишенная впуклостей, может произвести такой сногсшибательный эффект. Скорее всего, просто эротическое бельишко ее выгодно оттенило, и сделало удобоваримой. Или просто эффект неожиданности сказался. Фиг его знает.
— Акхмыыы, — Аллесгута отвисла челюсть до земли, вот ей богу, и замычал он как бык увидевший телочку. Автомат заплясал в неуверенных руках ламбаду. Судя по стуку за Спиной, Синоптик тоже не успел поймать свое «жевало». По крайней мере, промолчал. И то дело.
Этой заминки мне хватило. Я резко согнулась, зачерпнула горсть песка и запустила его в глаза деморализованного бандита. — Чего встал!? — заорала я уже Синоптику, вырубай придурка и валим.
Погодский наконец пришел в себя и бросился к крутящемуся на земле как волчок, Ромашке, пытающемуся выгнать песок из своих лупоглазых зенок. Сейчас он был похож на капризного малыша, требующего очередную игрушку, и потому сучащего ногами и трущего кулачками глазки.
— Где рация? — коротко спросил Антон.
— Пошел в жопу, — огрызнулся «обиженнка»
Погодский поднял с земли автомат и упер его в висок затихшего Ромы.
— Не заставляй меня брать грех на душу, братишка, — очень похоже передразнил он Аллесгута. — Скажи быкам, что мы ушли. Отправь по следу. Пусть возвращаются на исходную. Понял?
– А еще скажи, что я офигенна, — подсказала я из — за спины. — И прикажи им меня звать Ваше Величество, даже между собой. Иначе Антон тебе сделает в башке запасное отверстие.
— Господи, — простонал Синоптик. — И почему я такой тупой? Мог бы уже быть свободен.
— Потому что ты в меня влюблен, — вредно вякнула я и показала мерзавцу язык. Нет, я пошутила, конечно. Но Синоптик, как — то странно вздрогнул. Придавать значения этому факту я не стала.
Аллесгут пролаял в трубку все наши требования. Погодский дождался конца разговора и подошел к поверженному блондинчику.
— Я очень сожалею, Ром, — тихо сказал он, и мне показалось, что рука балбеса задержалась на плече бандоса, чуть дольше обычного. — Ты сам выбрал путь.
— Иди в жопу, Тох, — криво усмехнулся белобрысый. Синоптик резко ударил ребром руки, не сильно, где то в районе сонной артерии Романа. Аллесгут кулем свалился в пыль и затих.