Чертова гора

Ламур Луис

Она собралась отправиться дальше, но Майк задержал ее.

– Только не слишком быстро. У меня болит нога, - соврал он.

– Вот как? Мне очень жаль.

На каждом повороте он оставлял отметку мелом на стене, пока наконец они не остановились у одной из дверей. Она нажала на деревянный куб, установленный в каменной стене, и дверь начала медленно открываться. Отступив в сторону, она улыбнулась, жестом приглашая его войти.

Майк улыбнулся ей в ответ.

– Ты не знаешь наших обычаев. В нашей стране принято женщин пропускать вперед, - он сделал шаг назад, давая этим понять, что она

должна войти первой.

Дверь была уже распахнута настежь. Она снова указала на нее.

– Прошу вас, леди, - повторил он свою просьбу, сопровождая ее учтивым поклоном.

Она направилась к чернеющему в стене проему, и стоило ей только ступить на порог, как дверь начала медленно закрываться. Ухватив спутницу за рукав, Раглан одним рывком вытащил ее обратно.

Она резко обернулась к нему, освобождая свою руку от его хватки.

– Почему? Зачем ты это сделал?

– Я ииспугался, что тебя задавит дверью.
– Или ему следовало дать ей погибнуть? Они стояли перед дверью в одну из комнат-ловушек, в этом он был абсолютно уверен.
– Если ты сможешь отвести меня к нему, то сделай это. Если же нет, то тогда возвращайся к тем, кто подослал тебя и скажи им, что я иду. А еще скажи, что если они хотят, чтобы их люди не сомневались в неуязвимости Варанелей, то пусть уж лучше не посылают их против меня.

– Ты дурак!
– презрительно сказала она.
– Несчастный дурак!

– Но у которого, однако, хватило ума на то, чтобы спасти тебя от смерти. Или ты думаешь, что они стали бы потом открывать эту дверь специально для того, чтобы выпустить тебя? Разве они хоть когда-нибудь делали это?

Она сердито смотрела на него.

– Почему ты делаешь это?

– Потому что у нас это принято. Наши люди часто называют это "рыцарством". Возможно, это дурацкий обычай, но так уж заведено. Мне было бы неприятно думать о том, что ты медленно умираешь в темноте за этой дверью, о том, как будешь колотить по стенам вот этими маленькими кулачками, а потом твои кости останутся лежать рядом с костьми тех, кто попал сюда раньше.

– Ты дурак, - повторила она, но на этот раз уже с меньшей уверенностью.

– Конечно, - добавил Майк, - я полагаю ты все же надеялась, что сможешь удрать после того, как я окажусь внутри. Тогда я оказался бы в ловушке, а у тебя была бы возможность выскочить обратно, прежде, чем закроется дверь. Допускаю, что они сами предложили такой вариант, но только, видишь ли какое дело, сами они прекрасно знали, что это невозможно. Во-первых, дверь слишком тяжелая, во-вторых, порог с стой стороны обрывается вниз, а в-третьих, просто не остается времени, чтобы убежать. Так что, как видишь, они были готовы к тому, что ты должна будешь умереть вместе со мной.

Она отшатнулась от него.

– Это не правда.

– Ты знаешь своих людей лучше, чем я. Возможно я и ошибаюсь, но только у меня сложилось такое впечатление, что в вашем обществе любого можно запросто вывести в расход. Вот почему оно вымирает.

– Вымирает?
– переспросила она с явным презрением.

– Проходя по вашему городу, я видел много пустующих, заброшенных домов, где никто не живет. Очевидно, были времена, когда население здесь было куда более многочисленным, чем то, что осталось от него на сегодняшний

день.

Нигде не видно зданий, которые были бы построены недавно. Все ваши постройки очень древние. Ваш мир стоит на месте, а когда организм перестает расти, то это значит, что он начинает разлагаться. Вам всем следовало многому поучиться у людей, что живут в горах.

– В горах не живут люди.

– А ты что лично была там и имела возможность убедиться?

Она пожала плечами.

– Кому захочется идти туда? Там нет ничего, только голые холмы.

– Неужели тебе самой не любопытно?

– Что такое "любопытно"? Я не знаю, что это такое. В горах ничего нет.

– А за горами? Что находится там далеко, за пустыней?

Она снова пожала плечами.

– Почему ты спрашиваешь глупости? Там ничего нет.

– А как же руины?

– Руины? Я не знаю никаких руин. Вот это Шибальба. И кроме Шибальбы нет ничего.

– А как же я? Я-то откуда пришел?

Она с беспокойством и нескрываемым раздражением смотрела на него.

– Это не имеет значения. Ты неправильный. Тебя не должно быть. Ты не такой как мы. Ты вообще из ниоткуда.

Он усмехнулся.

Майк усмехнулся.

– Несомненно, очень многие согласились бы с тобой.
– Теперь уже ясно, что он попусту теряет с ней время.
– Все, я ухожу. Если хочешь, можешь пойти со мной. Если все еще сомневаешься, что вашим людям наплевать на тебя, можешь снова зайти в эту комнату. Я готов поклясться, что ты из нее никогда больше не выйдешь. Или возвращайся обратно и скажи им, что у тебя ничего не получилось. Что я отказался пойти с тобой.

Сказав это, он быстро зашагал прочь. Нужно будет опробовать это правило левой руки. Оно срабатывает во многих лабиринтах. Если оно окажется справедливым и на этот раз, то будет просто замечательно. Если же нет, то ему придется начать все заново. И в любом случае нужно будет постараться избежать хождения по кругу, что неизбежно привело бы его к исходной точке.

Однажды, перед тем, как в очередной раз завернуть за угол, он оглянулся назад. Она неподвижно стояла на том же самом месте, глядя ему вслед. Держась левой рукой за стену, он продолжал идти дальше, по пути зайдя в нишу и затем снова выходя из нее. Вновь появляясь в коридоре, он мелом поставил метку на стене и поспешил дальше, сосредотачиваясь на карте, прихваченной из Архивов. Теперь им владело одно единственное желание: разыскать Эрика и поскорее выбраться отсюда, вернуться обратно в свой мир и желательно вместе с Каваси.

Что было в ней такого особенного? И почему он думал о ней больше, чем о любой другой из девушек, с которыми бывал знаком, почему именно она сумела всецело завладеть его вниманием? Ведь между ними ничего не было; почти ничего не было сказано, и вообще, так недолго он мог наслаждаться ее обществом. И все же он не мог думать больше ни о ком, кроме нее. И он не хотел думать больше ни ок мо, кроме нее.

Длинные коридоры были пустынны. На некотором расстоянии друг от друга были расположены наглухо закрытые двери. Он не имел понятия, куда они ведут. В западню? Или может быть за ними чьи-то покои? Или кладовые? Или склепы? Каждый поворот он отмечал мелом, чтобы потом знать, где он уже успел побывать.