Чертовы котята
Шрифт:
— Я столько раз говорила тебе: хочешь безопасности — не привлекай к себе внимания, — проворчала я, но она уже скрылась за дверью туалета.
Я отправилась в очередь, надеясь забронировать хорошие места. Когда мы наконец добрались до зоны проверки, посадка уже началась. Юлия сняла украшенный драгоценными камнями ремень, тройную золотую цепочку, все кольца и велела мне внимательно смотреть, чтобы никто из проверяющих или пассажиров ничего не стащил. Тем не менее ворота металлоискателя зазвенели, и офицер попросил Юлию разуться. В ответ она подняла скандал, но потом все-таки сняла обувь, сделав из этого практически стриптиз. Затем мне пришлось пройти
Наши имена уже звучали по громкоговорителю, но Юлия не собиралась бежать, ибо только что привела в порядок лицо.
— Беги ты и попроси самолет подождать.
Я рванула во весь дух и, добежав до выхода на посадку, солгала служащей, что моя подруга повредила колено и не может быстро передвигаться.
— Вы могли бы взять кресло на колесах, — резонно ответила та.
А когда Юлия наконец величественно подплыла к стойке, женщина заметила ледяным тоном, что с больным коленом не ходят на десятисантиметровых каблуках.
— Не смей так со мной разговаривать! — взорвалась в ответ Юлия.
Пришла пора мне пустить в ход весь свой дипломатический талант, который я обычно предпочитала скрывать. Извиняясь направо и налево, мы вошли в самолет и уселись. К тому времени Юлия уже забыла неприятный эпизод и, достав из сумочки фотографию отца в украшенной жемчугом рамке, принялась целовать ее.
Стыковка в аэропорту Копенгагена длилась почти час, и Юлия отправилась в магазин, где продавалась икра. В Финляндии ее не купить, а Гезолиан побоялся везти столь дорогой продукт в чемодане. Да и Сюрьянена, по мнению Юлии, следовало подкормить икрой, чтобы он был пошустрее в постели.
— Ну что за жизнь, если уже до свадьбы приходится думать о любовнике? Мой первый муж, Алексей, был совершенно безнадежен. У него ничего толком не работало, он принимал кучу таблеток, но и это не помогало. А Юрий хорош в постели? — вдруг спросила она, вертя в руках две здоровых банки черной икры.
— В смысле?
— Да брось, ты же с ним спала. Я, в общем-то, не вижу в этом ничего плохого, во всяком случае, пока это не мешает работе.
Я промолчала. Хоть я и работала на нее двадцать четыре часа в сутки, мои мысли и личная жизнь ее не касались. Интересно, а что бы я ответила, если бы она спросила про Давида? Что значит «хорош в постели»? Знаю только, с кем я больше всего хотела бы заниматься любовью. С тем человеком, с которым лишь недавно рассталась в аэропорту Женевы.
В самолете мне даже удалось вздремнуть. Юлия пила шампанское и флиртовала с единственным пассажиром бизнес-класса — известным игроком НХЛ. Он летел в Турку на похороны бабушки, и Юлия даже сподобилась выразить ему соболезнование. Она была знакома с несколькими игроками той же команды, так что тем для разговора хватило до посадки. Я слушала их вполуха и дремала. По прилете молодой человек оставил ей на всякий случай свой номер телефона и побежал на самолет до Турку.
Нам пришлось долго ждать багаж, а когда он наконец прибыл, оказалось, что пропал чемодан Юлии, в котором лежала сумка, купленная в Женеве за несколько тысяч евро. Мой багаж прибыл в целости и сохранности, чему я была очень рада, ведь в моей сумке лежал разобранный по всем правилам револьвер с патронами.
— Я буду жаловаться! Куда можно обратиться? — кричала Юлия.
Я отправилась разбираться. К несчастью, в службе сервиса сидела сотрудница, с которой мне однажды уже пришлось
— Но она не говорит по-фински.
— Ничего страшного, мы вполне можем объясниться на английском.
Я привела Юлию. Пусть ругаются без меня.
Когда Юлия заполняла заявление о пропаже, позвонил Сюрьянен. Разумеется, она ответила на звонок. Зря я тоже не выпила шампанского на борту, возможно, тогда я бы и сама реагировала на ситуацию спокойнее. Служащая уже была готова вцепиться Юлии в волосы. Пожалуй, будущей госпоже Сюрьянен и в самом деле необходим телохранитель.
Наконец мы вышли в зону прилета. Юлия лишь подставила Сюрьянену щеку для поцелуя и ничего не ответила на вопрос, как прошел полет. На лобовом стекле неправильно припаркованного огромного джипа уже красовался штрафной талончик. Юлия сорвала бумажку и бросила на землю, придавив каблуком.
— Ну зачем ты так, дорогая, — ласково упрекнул ее Сюрьянен. — Сорок евро — совсем небольшие деньги. К тому же мне совершенно не нужно статеек в желтой прессе, что Сюрьянен не платит штрафов.
Я услужливо подняла квиток с земли. Сюрьянен попросил меня сесть за руль: ему хотелось поворковать с невестой на заднем сиденье.
Через лобовое стекло огромного джипа мир выглядит совсем не так, как из маленького арендованного «фиата» или фуры ресторана «Санс Ном». За рулем большой машины и водитель кажется важной персоной. Молодая женщина с двумя маленькими детьми не поверила, что я притормозила, уступая ей дорогу, и ждала, пока я проеду. Богатые придурки на больших дорогих машинах гоняют как сумасшедшие. Один такой сбил Фриду и оставил умирать на обочине. Я ехала осторожно, ибо не хотела быть причисленной к той же породе.
Мы выехали на улицу Бульвар. В доме, где Сюрьянен купил квартиру, у него было два места в подземном гараже. Я высадила будущих супругов у подъезда и въехала в узкий спуск. Выходя из машины, услышала сигнал пришедшего сообщения. Неужели Давид? Но нет, письмо всего лишь от Моники. Она интересовалась, когда я смогу прийти к ней в ресторан. Я отругала себя, что не обрадовалась весточке от подруги, подумав о ней: «всего лишь».
Открыв дверь, я наткнулась на Ханну с кучей одежды в руках. К Юлии и ко мне экономка Сюрьянена относилась прохладно, зато Юрий был ее любимчиком. Ханне недавно пошел пятый десяток, но она выглядела в стиле сороковых годов — убирала волосы в тугой пучок и носила поверх платья фартук. И вела себя соответственно, хотя иногда у меня создавалось впечатление, что в глубине души она над нами смеется.
— Привет от альпийских вершин. Юрий дома?
— Нет, уехал, но обещал вернуться к ужину. Хотя ужина не предвидится. Госпожа в плохом настроении и сказала, что не будет есть. Что случилось?
Я рассказала о пропаже чемодана. Мне даже нравилось, что Ханна не пытается изображать дружелюбие: мы просто работали на одних и тех же людей и вынужденно терпели друг друга. Не более того.
Квартира предназначалась для большой семьи, но в ней была всего одна комната для прислуги, которую прочно оккупировала Ханна. Мне отвели каморку по соседству с Юлией. Она и Сюрьянен занимали разные спальни, но в обоих имелась огромная широкая кровать. Юрий располагался в большой светлой комнате возле столовой, которая, видимо, первоначально предназначалась под библиотеку или музыкальный зал. Дверь там не запиралась на ключ.