Чертовы котята
Шрифт:
Я никогда не умела терпеливо ждать, не тот у меня характер. Майк Вирту часто упрекал меня за это.
— Дорогая Хилья, наша задача — обеспечить безопасность клиента. Хорошо, когда ничего не происходит и клиенту ничего не угрожает. Мы всегда должны быть готовы к самому худшему, но при этом надо понимать, что тишина — это хорошо.
Я не знала, где учился сам Майк. В проспекте академии говорилось, что он служил в ФБР, но я не знала, почему он оттуда ушел и основал свое учебное заведение. Шутник и заводила нашего курса Чарли Дэвис пару раз чуть было не подвиг Майка открыть карты.
—
Если Юлия решит поехать за платьем в Нью-Йорк, я обязательно выберу время и встречусь с Майком. Наверное, он вспомнит меня, ведь женщин в академии училось немного, к тому же я была единственным студентом из Финляндии. Честно говоря, я была уверена, что он хорошо помнит каждого из своих учеников со всеми их сильными и слабыми сторонами и особенностями характера.
Юлия велела мне сопровождать ее в отдел свадебных платьев. Мне стало не по себе. К счастью, я буду на свадьбе охранником, а не подружкой невесты. В этой роли я еще ни разу не выступала, и, честно говоря, не было никакого желания. Маленькой девочкой я с удовольствием наряжалась в принцессу, хотя в шкафу в Хевосенперсете было лишь несколько старых кружевных юбок да поношенные туфли на каблуках. У матери моей подружки Йоханны имелось несколько вечерних платьев, в которые мы наряжались, когда я приходила к ней в гости. Ее мать не слишком любила меня и каждый раз интересовалась, есть ли у нас свой коровник. Она происходила из хорошей семьи и была замужем за зубным врачом, а я, надо думать, казалась ей совершенной деревенщиной. Сама Йоханна нечасто приходила ко мне — боялась посещать наш туалет-будку, хотя там было чисто, висел букет засушенных цветов и дядя регулярно сметал паутину.
Юлия тоже ни за что не воспользовалась бы уличным туалетом. Ее семья жила богато еще с советских времен, отец занимал высокий пост в партии. Вечером я порылась в Интернете, но информации об Иване Гезолиане было мало. На одном из правовых англоязычных белорусских сайтов его называли доверенным лицом и инвестором президента Белоруссии Лукашенко. Ничего нового. Затем отправила сообщение брату Джанни: общий знакомый просил связаться.
Потом я легла спать, и мне приснилось, будто я спускаюсь по склону к монастырю Сан-Антимо. По белой песчаной тропинке, огибающей огромное дерево, шли монахи и пели. В процессии я увидела несколько женщин, в их числе маму и Мари Хиггинс, они помахали мне, приглашая спуститься к ним. Мне так хотелось обнять маму, но я знала, что если поддамся этому желанию, то останусь в монастыре навсегда. Звонкий голос Ваномо пел, что не надо бояться смерти.
Под утро я проснулась от ощущения, что в комнате кто-то есть. В квартире была хорошая система безопасности, поэтому я никогда не запирала дверь своей спальни. Приглядевшись, я узнала в предрассветных сумерках знакомый силуэт Юрия. Я вскочила и включила настольную лампу. От яркого света Юрий невольно зажмурился.
— Какого черта ты здесь делаешь? Ты же хотел только завтра вечером вернуться из Лэнгвика?
— У Сюрьянена образовалась внезапная встреча с одной женщиной из парламента. Этой даме
— Этот разговор имеет какое-то отношение к Коппарняси и проекту Сюрьянена?
— Именно об этом и пойдет речь. — Юрий опустился перед кроватью на колени и обнял меня. — Я знаю, что ты обижаешься. Но клянусь тебе, Хилья, все время я считал это обычным строительным проектом, о котором не следует говорить. Разумеется, сделка такого масштаба требовала некоторого подмасливания определенных лиц, но ведь это дело привычное. Но, знаешь, действительно не все так просто. Когда мы на мотосанях объезжали местность, там вообще никого не было, лишь одна женщина издали крикнула, что в заповеднике запрещено пользоваться любым транспортом. К счастью, она не узнала Сюрьянена. Уско ездил по холмам и развалинам и вслух размышлял, где же то самое место, о котором говорил Гезолиан. И с собой у него был счетчик Гейгера.
Во время прогулок в Коппарняси я натыкалась на пару каменных башенок непонятного происхождения, причем не слишком старых по виду — на них даже не успел вырасти мох.
— Счетчик Гейгера? Вы искали что-то радиоактивное?
— Ты ведь знаешь, что после войны там до пятьдесят шестого года стояли советские войска? Уходя, они уничтожили все свои сооружения и бункеры. Гезолиан жил в тех краях в детстве. И наверное, знает, что там могло остаться, потому и хочет участвовать в проекте Сюрьянена по строительству коттеджного поселка.
9
Я в недоумении потрясла головой. Неужели именно поэтому Гезолиан стал партнером Бориса Васильева, который так активно препятствовал прокладке по дну Балтийского моря газовой трубы, и продал ему радиоактивный изотоп СР-90? Один из возможных маршрутов прокладки трубы как раз и шел через Коппарняси. И если там и в самом деле что-то спрятано, то, разумеется, Гезолиан не хотел упустить контроль над событиями. Может, именно он внушил Сюрьянену мысль построить там коттеджный поселок?
— Почему ты решил рассказать мне именно сейчас? Ведь еще позавчера ты говорил, что не собираешься раскрывать тайны Сюрьянена?
— Мы же с тобой в одной лодке. — Он еще сильнее сжал мою руку. — Я говорил тебе, что больше не буду заниматься криминалом и не хочу попасть в тюрьму. Уско даже не понимает, насколько опасен Гезолиан. Я думаю, что ты не стала бы работать на Юлию, если бы заранее понимала, с кем будешь иметь дело.
Юрий прижался лбом к краю кровати, его длинные темные волосы рассыпались по простыне.
— Давай поможем друг другу, — произнес он. — Не злись на меня, пожалуйста.
Транков ошибался. Я согласилась бы работать на Юлию, даже зная, кто ее отец. В этот немыслимый круговорот меня поначалу втянула Анита Нуутинен, затем я участвовала в этом из-за Давида, а сейчас и сама стала неотделимой частью запутанной истории. На моих глазах уже погибло девять человек, я легко могла стать следующей. Но нельзя просто так все бросить и выйти из игры. Но откуда же мне знать, являются ли Давид и Юрий членами одной команды и кто из них носит капитанскую фуражку?