Чертовы котята
Шрифт:
Это означало, что разговор окончен и я могу идти. В конце коридора я оглянулась: Сюрьянен стоял на прежнем месте, вытирая то ли пот, то ли слезы.
Когда я утром вернулась с пробежки, машины гостей уже не было. Юлия и Сюрьянен еще спали, Ханна недоуменно качала головой, удивляясь их раннему отъезду:
— Даже кофе не выпили, хотя, как мне показалось, госпоже Анне он пришелся бы очень кстати.
Да, похоже, из-за новой жены Сюрьянену придется распрощаться со многими старыми друзьями. Но он взрослый человек, должен понимать, что делает. Ханна снова тщательно вытерла и без того чистый стол. На кухню вошел Юрий, и Ханна засуетилась: налила
— А как же наша прогулка в лес? — спросил Юрий.
Казалось, у него совершенно не было аппетита: он даже не надкусил бутерброда, нетронутая яичница остывала на тарелке перед ним. Вдруг распахнулась дверь и на кухню ворвалась Юлия. На ней была лишь тонкая шелковая пижама, короткие штанишки едва прикрывали бедра, волосы всклокочены, в глазах испуг.
— Помогите, скорее! Я не могу разбудить Уско!
Я взлетела на второй этаж, Ханна и Юрий бежали следом. Сюрьянен лежал в кровати на животе. Я потрясла его — никакой реакции. Доносилось тяжелое и хриплое дыхание, и я обрадовалась — значит, живой. Потрогала пульс, перевернула мужчину на бок, убедилась, что он спокойно и беспрепятственно дышит.
— Он принимает снотворное? — спросила я у дрожащей от испуга Юлии.
— Иногда. После перелетов, когда большая разница во времени.
— Какое снотворное? Где хранил? — Я снова потрясла Сюрьянена, но опять безрезультатно. — Ханна, вызывай «скорую»! Скажи, человеку плохо от смеси алкоголя с лекарствами. Юлия, какие еще лекарства он принимал?
— Не знаю. Это сердце?
Первый муж Юлии умер от сердечного приступа, так что ее волнение было вполне понятно. Я прошла в ванную комнату и открыла шкафчик за зеркалом. Таблетки от головной боли, виагра, средство от изжоги. Вряд ли от этого можно потерять сознание. Когда вечером я видела Сюрьянена в последний раз, он был не слишком пьян, однако кто знает, сколько они потом приняли вдвоем со старым другом.
— Во сколько Уско пошел спать? — поинтересовалась я у Юлии.
— Понятия не имею. Я рано легла и уснула, была не в состоянии долго сидеть в обществе этих скучных людей.
Ханна объяснила по телефону, как «скорой» лучше до нас добраться. Оператор обещал, что врачи прибудут через двадцать минут. У меня в аптечке имелся жидкий активированный уголь, но спящему человеку дать его невозможно.
Вдруг Сюрьянен сильно вздрогнул и открыл глаза. Пару раз сильно икнул, но его не тошнило.
— Уско! Ты меня слышишь? — Я потрясла его за руку, но мужчина снова закрыл глаза.
Я снова потрогала пульс: он заметно участился.
— Оператор «скорой» посоветовал, что делать до приезда врачей? — спросила я у Ханны.
— Сказали не давать пить и не пытаться вызвать рвоту. Юрию стоит пойти к воротам встречать машину, а Юлии надо одеться, если она собирается сопровождать своего жениха в больницу.
Слово «жених» из уст Ханны прозвучало с сарказмом.
Транков вышел. Слава богу, хотя бы Ханна не билась в истерике. Жаль, она не помнила, случалась ли у Сюрьянена и раньше подобная реакция на лекарства. В данный момент я больше ничем помочь не могла и отправилась в библиотеку, где накануне вечером сидели гости. На барном столе стояла наполовину пустая бутылка виски, бутылка из-под коньяка и три стакана, на одном из которых виднелся след губной помады.
Однако я решила до времени не вызывать
«Промазин», — прочла я и занервничала. В Финляндии это средство запрещено продавать в аптеках, но в России и некоторых других странах он до сих пор находился в свободной продаже. В сочетании с алкоголем даже легкая передозировка этого лекарства может привести к серьезным проблемам со здоровьем. Вплоть до летального исхода.
— Ты что-нибудь знаешь про это лекарство? — спросила я у Юлии, которая уже успела надеть стильные спортивные брюки и толстый свитер. — Уско часто принимал эти таблетки?
— А что это?
— Снотворное.
— Он никогда этого не принимал! И вообще он всегда обходился только финскими лекарствами. Я в жизни раньше не видела этой упаковки! Наверное, эта ужасная женщина, Анне, подсыпала что-нибудь ему в стакан! Ханна, ты помнишь? После ужина ты по ошибке принесла мне чаю, хоть я просила капучино. А Уско сказал, что он с удовольствием выпьет чаю. Эта женщина хотела убить меня, Сату велела ей со мной расправиться! Просто Уско больше и тяжелее меня, и доза его не убила. Боже мой!
Тело Сюрьянена выгнулось в новом спазме, и Юлия от ужаса закрыла лицо руками.
10
Когда машина «скорой помощи» наконец прибыла и врачи взяли на себя ответственность за жизнь Сюрьянена, я вздохнула с облегчением. Юлию не пустили в машину, поэтому я села за руль, и мы отправились следом на своем автомобиле. На месте Сюрьянену сделали промывание желудка. Я отдала врачам упаковку от промазина и сообщила, что накануне пациент выпил хорошую долю алкоголя. Если Юлия права и друзья Сюрьянена действительно пришли в дом с дурными намерениями, значит я совершила ошибку, не предвидев этого. Однако по дороге в больницу я снова засомневалась. Наверное, Анне Ватанен как-нибудь среагировала и выдала бы себя, осознав, что яд попал не к тому человеку. Да и как Анне могла быть уверена, что жертва не почувствует вкуса такой дозы снотворного, подмешанного в крепкий черный чай. Но если действительно была совершена попытка покушения на Юлию, то я полностью виновата, что не предугадала такое развитие событий. «Береги мое сокровище, Хилья Илвескеро, — говорил мне Гезолиан. — Она для меня все. Я могу на тебя положиться?»
Если с Юлией что-нибудь случится, Гезолиан достанет меня из-под земли и пощады не будет. Не помогут объяснения, что я уже давно не играю на стороне Давида Сталя.
А сейчас нам оставалось лишь ждать, когда Сюрьянен проснется и вспомнит события вечера. Надеюсь, он все-таки проснется. Да и не может Анне не соображать, какой бы сумасбродной она ни была, что покушение на убийство так просто с рук не сойдет. Или же упаковка русского лекарства — попытка навести подозрения на Юлию? Упаковка лежала в тумбочке Сюрьянена, но ведь комната не запирается и кто угодно, хоть, например, Ханна, мог проникнуть внутрь и подбросить его.