Червонные сабли
Шрифт:
– У нас ребятишки голодают, а тут кот разъелся, что свинья, - сказал Сергей.
В доме было прибрано, словно хозяин находился поблизости и в любую минуту мог войти и сказать: «А ну, вон отсюда!» Это чувство укрепилось, когда в соседнем зале увидели огромный, во всю стену, портрет неизвестного генерала в массивной золотой раме. Усатый генерал сидел на лошади и держал в руках обнаженный меч, как будто приглашал любого, кто войдет в комнату, сразиться.
– На германца похож, - сказал Ленька.
– А что ты думаешь?
– поддержал Сергей.
–
Насчитали больше двадцати комнат, и ни в одной не было людей. Изредка появлялась экономка и снова исчезала.
Сергей и Ленька заканчивали обход, когда Петро Хватаймуха вернул их криком:
– Хлопцы, скорей сюда!
Он привел их в тот зал, где висел портрет генерала на коне.
– Гляди-ка, - сказал Петро и, вынув шашку, легко воткнул ее в картину по самый эфес.
– Соображаете? Я хотел в шутку подраться с генералом, а там пустота. Наверняка тайник.
Поднатужились, чтобы отодвинуть портрет, но картина словно была прибита к стене наглухо.
– Тащите лом!
Бойцы принесли что попалось под руку. Сергей топором поддел раму, и она поддалась. За картиной обнаружился потайной ход.
– Здесь наверняка оружие. Никого из имения не выпускать!
– распорядился Сергей и полез в дыру.
Остальные ждали. Скоро послышался голос из темноты:
– Свечку дайте!
Сергею протянули зажигалку. В зыбком пламени он оглядел тайник-кладовку, увидел люк с кольцом. Он позвал к себе Леньку, передал ему зажигалку, а сам ухватился за кольцо. С трудом поднялась крышка люка. В подземелье вела ступеньки.
Сергей стал спускаться. Ленька светил ему, огоньком. В лицо ударила теплая духота подземелья. Сергей оглядел мрачные каменные своды, на них подсвечники с оплывшими огарками свечей.
– Ну что там?
– спрашивал Ленька, заглядывая в люк.
– Сундучище... Сбегай к старухе и потребуй ключи. Скажи, если не даст, будем ломать.
Ленька пошел в сторожку. Войдя туда, он увидел странную картину: старик лежал на постели с мокрым полотенцем на голове, а экономка хлопотала вокруг него. На требование Леньки дать ключи она прямо-таки залилась слезами: насчет тайника знать ничего не знает и никаких ключей у нее нет.
Ленька огляделся и заметил посреди пола торопливо прикрытую дорожкой сдвинутую половицу. Опять подвал. До чего же здесь все скрыто и таинственно!
– Что в подполе?
– как можно строже спросил Ленька.
– Огурцы, помидоры... Можете сами поглядеть.
Ленька ногой сдвинул крышку и заглянул в погреб. Запахло солеными огурцами и капустой. Погреб был небольшой, и, кроме двух кадушек, банок с вареньем и помидорами, в нем ничего не было.
Будто на самом деле судьба смеялась над Ленькой. Приди он сюда пятнадцатью минутами раньше, вытащил бы из погреба давнего своего «приятеля» Сеньку Цыбулю. Вот уж подивился бы этакой чертовщине: как мог оказаться здесь юзовский колбасник? Но именно он, Сенька Цыбуля, сидел в этом погребе. А сейчас он скрылся с тайным
Хитрила экономка или говорила правду, что не знает ничего про сундук, разбираться было некогда. Принесли лом и подали в подвал Сергею.
– Ну что там в сундуке?
– спрашивали бойцы.
– Баба-Яга!
– крикнул Сергей.
– Сейчас мы ее вытащим и подседлаем, - подхватил Ленька.
В сундуке оказались: икона в серебряном окладе, старинный кубок и три кожаных мешка, туго чем-то набитые и перехваченные в горловине ремешками. Сергей саблей вспорол один из них и обнаружил деньги.
– Банк нашли!
– крикнул Ленька, подавая в люк один из мешков.
– Держи, хлопцы, монету!
Наверху смеялись:
– Тю, що то за деньги? Тряпки.
– Дела давно минувших дней, - пошутил кто-то из бойцов.
На поверхности Сергей вытряхнул деньги на пол: каких только «кредиток» здесь не было! Николаевские рубли и четвертные с изображением царя. Керенские «сороковки» и «двадцатки», деникинские тысячные ассигнации и колчаковские деньги. Были в мешке и петлюровские «карбованцы», и даже пачка махновских самодельных билетов, у которых на лицевой стороне значился девиз: «Анархия - мать порядка», а на обратной песенка:
Гоп, кума, не журись,
У Махна гроши завелись!
Кто не буде гроши брати,
Того буде Махно драти.
Бойцы обступили распоротые мешки и смотрели на деньги кто с любопытством, кто равнодушно, а иные задумались. Сколько в этих разноцветных бумажках людского горя, сколько труда, пота и крови, мук и страданий! Совсем недавно они были всесильными, а теперь потеряли всякий смысл. Бойцы ходили по деньгам, а потом заспорили, что делать с «кладом».
– Бедным раздать, - предложил Ленька.
– Вот еще... Смеяться над людьми вздумал? Из этих денег только кораблики клеить детишкам.
– В штаб надо сдать.
– Там и без того бумажек хватает...
– Отнесите деньги в ту комнату, где камин, - сказал Сергей.
3
Сергей был коммунаром душой и сердцем. Было у него три учителя в жизни: Томазо Кампанелла, Ленин и Олеко Дундич. У первого он учился мечте о Коммуне. У Ленина - борьбе за Коммуну и непримиримости к врагам революции. У Дундича - отваге разведчика.
Богачей он ненавидел лютой ненавистью, был нетерпим к жадности, испытывал отвращение к наживе, скупости, мелочности.
Первым его правилом было - не иметь ничего своего. Отбил у врага дорогое оружие - бери, кто хочет. Появилась лишняя рубаха - носи, друг. Есть кусок хлеба - дели пополам. Он был влюблен в идею Коммуны и готов был принять смерть за нее.
У Сергея был свой план построения коммунизма. Если отменить деньги, люди перестанут наживаться, не будет ни богатых, ни бедных. Придумал это он давно, еще в юности. Но с годами понял: ошибался. Однако неприязнь к деньгам, как причине всех бед, сохранилась.