Честь Империи
Шрифт:
К сожалению, мне не повезло с командующим Черноморским флотом. Да, он по-своему хорош, но тот же Колчак был намного уместнее, если бы не его неимоверные амбиции, да и странные отношения с британским королем. В общем, Колчак у меня один из тех, кто сразу получает желтую карточку. Пусть служит, но под присмотром. Так что остается работать с тем, кто есть.
По сути, адмирал мог легко дать заднюю, упереться рогами и не участвовать в событиях, которые можно по-разному охарактеризовать, если бы не был мне должен. Смотреть за его метаниями довольно любопытно. Эбергард то и дело бросал взгляд
— Мы будем готовы выступить через сутки! — наконец решился адмирал. — После потери «Трех Святителей» и серьезного повреждения «Синопа» я могу выделить «Императрицу Марию», «Евстафия» и «Память Меркурия». Все остальные корабли находятся в рейде против турецкого судоходства. Думаю, без проблем найдем транспортные суда для перевозки ваших войск.
— Вы сделали правильный выбор, Андрей Августович. Нас с вами ждут великие дела, поэтому нельзя допустить успеха заговорщиков, — пожал руку адмиралу и повернулся к Глебову. — Капитан, запросите сеанс связи со Ставкой. Я хочу узнать последние сводки с фронтов и общую ситуацию.
Капитан Глебов кивнул и направился к связистам. К сожалению, телефонной линии со Ставкой в Севастополе не было. Только с Петроградом, да и той доверия нет. Надо будет исправить эту ситуацию. Телефонизация поможет значительно улучшить управление армией и флотом.
Первый доклад от Каппеля я получил еще в Киеве. Задержавшие Николая Николаевича офицеры во главе с генералом Эвертом при виде численного превосходства третьего штурмового батальона сразу же прекратили сопротивление и сдались. Перехвата управления над военными силами Российской империи не произошло, и мы держали руку на пульсе событий.
Можно было, конечно, самому лично наведаться в Ставку, но потеря времени недопустима, как и нельзя было спугнуть главных заговорщиков раньше времени. Буквально вчера от фон Коттена из Петрограда пришел доклад о полном контроле и отсутствии беспорядков. Медлят господа заговорщики или скорее ждут важных новостей…
Вскоре Глебов доложил о готовности Ставки к разговору, и мы направились к местным связистам. Аппарат Юза непроизвольно вызвал у меня улыбку. «Клавиатура» из черных и белых клавиш больше напоминала пианино. Удивляет, как продвинулась связь за сто лет от огромных аппаратов с массой ограничений до портативных устройств, работающих по всему миру и помещающихся в кармане.
«П/п-к Каппель на связи.»
Получив первое сообщение, Глебов отстранил связиста штаба флота, и за аппарат сел наш специалист в ожидании дальнейших указаний. Крутилась лента, печатались буквы, хоть и выглядело все это дико, но лучше, чем ничего.
От Каппеля поступило сообщение, что пришлось привлечь недавно сформированный четвертый батальон и всех инструкторов из Варшавы для контроля над Ставкой. Великий князь Николай Николаевич ходит смурной и немного сбавил свой знаменитый гонор. Войска ждут указаний, но до того момента пока не прояснится ситуация с императором я не мог начать наступление. И все еще остался вопрос в необходимости подобной операции без особой выгоды для Российской империи.
Отправив сообщение о том, чтобы держали в курсе событий
Мое появление в казарме взбаламутило народ. Проходившие как бы ненароком нижние чины старательно делали вид, что оказались здесь чисто случайно. Пока бурление не достигло критической точки и делегация матросов под руководством кондуктора не застыла напротив меня. Ошалев от собственной наглости.
— Ваше императорское высочество, разрешите обратиться?
— Я вас слушаю, кондуктор.
— Правду говорят, что чарку водки вернут на флот? Или врут, как обычно, — в полной тишине спросил седой моряк.
Стоявшие за кондуктором боцманы и матросы обратились в слух. Ничего не меняется в России. Любая власть, что пытается запретить питие спиртных напитков получает по полной. Репутация Николая серьезно упала на флоте после запрета чарки водки. Двести лет традиции и покусится на святое глупое решение. Одна из важнейших церемоний, обросших множеством суеверий. Надо было мягче уменьшать количество спиртного, а не сразу запрещать или вовсе поменять на какое-то иное довольствие.
Шутка в разговоре с императором о предвыборной программе пошла в народ, и не раз слышал, что я за простых солдат и офицеров. «Злые министры не дают зятю императора улучишь быт военных.» Кто интересно подслушал наш разговор или по привычке Николай сам над кем-то пошутил? История умалчивает.
— Как только я получу всю полноту власти, займусь решением вашего вопроса. Сухой закон — большая ошибка, как и запрет важной морской традиции. Взамен не допускайте влияния различных провокаторов на флоте, и тогда ваша жизнь заметно улучшится. Я обещаю!
— Вашему слову можно верить. Вы только скажите, мы вмиг всем рога пообломаем, кто только против скажет!
Одобрительный гул матросов вызвал улыбки на лицах окруживших меня штурмовиков. Впрочем, по истории знаю, что моряки и не такое могут. Пусть лучше водку пьют по распорядку, чем на наркотики подсаживаются.
— А как же пенсия?
— И про землю спросите…
Старший лейтенант, зашедший в казарму и увидевший стихийный разговор с представителем царской династии, побледнел и схватился за воротник. Я его понимаю. Если он дежурный или это его подчиненные, то за такой косяк в Российской империи легко можно забыть о карьере. Но я решил не доводить до смертельного случая и успокоил взглядом офицера.
Откровенно ответив на все вопросы матросов, немного поговорил со своими штурмовиками под внимательным взглядом Глебова и фанатичным Унгерна. Честно, иногда даже я его боялся. Неизвестно, что взбредет помешанному на мистике барону в голову. Но нарушать присягу он пока не будет. Пока.
Утром после обильного завтрака, от постаравшихся не ударить лицом моряков, мы направились в Севастопольскую бухту, где гигантские корабли стояли почти вплотную друг к другу. Не дай бог, случится взрыв на одном корабле, достанется и остальным. Опыт совсем другой войны говорит о том, что рядом ничего не должно находится. Цена слишком высока.