Честь Империи

Любушкин Алексей

Знаменитый Ливадийский дворец из белого камня было видно издалека. Впрочем, заговорщики, скорее всего, давно заметили боевые корабли, развернувшиеся орудиями в сторону дворца. И рытье окопов тут не сильно поможет.

Конвойцы по приказу командиров пропустили нас сквозь заграждения, а некоторые даже двинулись следом. В том числе и четвертая сотня. Хотя бы с казаками все решилось миром. Но стоило первым отрядам подойти на дистанцию выстрела к дворцу, как по нам открыли огонь. Жаль, не хотелось доводить ситуация до подобного развития.

— Свяжитесь с «Императрицей Марией» и передайте, пусть

выстрелят куда-нибудь, где нет жилых зданий. Или лучше дайте координаты дальней пристройки.

— Слышали, что сказал, командир?! Расчехляйте свой аппарат и передайте на корабли, пусть вдарят из главного орудия по тому складу! — повторил приказ капитан Глебов, указав наводчику цель.

Искровая радиостанция размещалась на двух повозках, но главное могла связать нас с Эбергардом. И результат передачи сообщения не заставил себя долго ждать, хотя я думал, что адмирала в последний момент одолеют сомнения в правильности своего выбора.

Взрыв был, как в кино с бушующим пламенем и разлетающимися во все стороны осколками здания. Похоже, там хранили далеко не садовый инвентарь, потому что взрыв выбил окна даже во дворце. Надеюсь, никто не пострадал.

В общем, знатно грохнуло, зато солдаты, побросав оружие, разбежались кто куда. Штурмовики, воспользовавшись удачным моментом, совершили резкий бросок вперед и наставили оружие на ошарашенных солдат, не отошедших от взрыва. Молодые солдаты, недавно призванные и еще не успевшие «понюхать пороху» не оказывали особого сопротивления. И хотя я просил не убивать всякое может случиться в горячке боя.

— Сложите оружие и на выход по одному!

Полк, конечно, сильно сказано. Максимум батальон и то большей частью не успел окопаться. Один из поручиков, заметив триколоры на рукавах и известные на всю империю черепа, так и не отдал приказ стрелять, добровольно сложив оружие. Оставалось надеяться, что второй батальон, направившийся в Ливадию, также не встретит сопротивления.

Во дворце заговорщики были настроены более решительно. Иванов вместе со своей свитой оказали вооруженное сопротивление при появлении первых штурмовых групп и навсегда остались лежать во внутреннем дворе, смотря в небо открытыми глазами. Генерал Граббе пытался скрыться, но его поймали свои же подчиненные и доставили к нам на разбирательство. Эх, из-за чьей-то глупости столько проблем.

Первым делом я направился проверить наследника. Все остальное подождет. Охрана цесаревича разбежалась или была убита в ходе штурма, поэтому сквозь открытую дверь он наблюдал за тем, как бойцы зачищают помещения, и первым выбежал мне навстречу. Хотя бы увели семью императора в подвальные помещения… идиоты.

— Дмитрий, вы наконец-то прибыли! Я слышал взрывы с выстрелами и немного испугался. Слава Богу вы целы. Представляете, как прибыл генерал Иванов я чувствую себя, как в клетке. Никуда нельзя выходить, запрещены все игры и прогулки.

— Узнали про ваше письмо?

— Моя служанка попалась, когда возвращалась с Ялты, и все рассказала. После чего я больше ее не видел, — опустил голову Алексей.

Взрослеть тебе придется рано.

— Сегодня старайся не покидать свою комнату без необходимости, а завтра ты будешь полностью свободен в перемещениях.

— Спасибо

вам. Давайте я проведу вас к папе. Он часто повторял ваше имя, когда ему становилось лучше.

Во дворце штурмовики под руководством капитана Глебова занимали все выходы и коридоры, полностью контролируя обстановку. Унгерн вместе со своими бойцами тащили какого-то гражданского и чудом выжившего полковника за собой. Все при деле.

На входе в личные покои императора нас встретил обеспокоенный Боткин и несколько медсестер. Получив разрешение от лейб-медика, молодые девушки быстрым шагом покинули нас, но в главном холе не смогли сдержаться и громко закричали. Трупы еще не успели убрать. Жандармам слишком много работы привалило.

— Рад вас видеть, ваше императорское высочество. Жаль, что в такое время, но главное все закончилось хорошо. Теперь я смогу вызвать коллег на помощь без опасения за жизнь царской семьи, — пожал мне руку Боткин.

Ничего, жандармы всех расколют.

— Взаимно, Евгений Сергеевич. Что произошло с императором?

— Обширное поражение дыхательных путей вследствие отравления ядом органического происхождения. Сейчас состояние немного стабилизировалось, но ненадолго.

— Какие шансы на выздоровление?

Посмотрев на Алексея, лейб-медик отвел взгляд. Минимальные. Цесаревич это тоже понял и часто заморгал глазами. Теперь мне его надо хранить, как зеницу ока.

— Император должен протянуть еще несколько дней, Евгений Сергеевич. Я очень сильно надеюсь на вас.

Кивнув Боткину, я зашел в императорские покои. Резкий запах лекарств и спирта напомнил не самые лучшие моменты из моей жизни. Солнечный свет, падающий на бледное лицо Николая, позволил детально рассмотреть, как изменился он с последней нашей встречи. Ту и без диагноза понятно, что дела плохи.

— Плохо выглядишь, Ники. Извини, искать мандарины было некогда.

От моего голоса Николай вздрогнул. Неужели я настолько плохой человек в его понимании?

— Дмитрий, это ты? А я все гадал, чьих рук звуки взрывов и стрельба… Надо было сразу догадаться. До тебя жизнь была спокойней, и даже на смертном одре ты не даешь мне умереть без своих шуток, — прохрипел Николай и тут же закашлялся в попытке приподняться. — К сожалению, не могу встать, чтобы как подобает поздравить тебя с громкой победой. Указ о награждении тебя орденом Георгия второй степени уже подписан, как и присвоение очередного звания генерал-майор.

— Служу Империи!

— Ты забыл правильный ответ? — даже в постели возмутился Николай.

— Нет, хочу ввести новый, если ты не против. Что говорят врачи?

Пусть сам скажет это слово.

— Отравление… Не надо! Я знаю, что поездка была ошибкой.

— Как только новость о твоем состоянии дойдет до широкой общественности, в империи начнутся беспорядки. Удержать ситуацию будет трудно, и наша родня первые, кто начнет качать лодку.

— Документы подготовлены, и завтра будет озвучена моя воля, после чего я останусь наедине с Алексеем. Мне надо о многом с ним поговорить. Дальше тебе придется самому разбираться со всеми проблемами в семье и империи, — снова закашлялся император, после чего к нам заглянул обеспокоенный Боткин, но по знаку Николая вновь закрыл дверь.