Честь Империи
Шрифт:
А когда я увидел, как хранятся боеприпасы и как организовано охранение, едва сдержался от крепкого слова. Привычная халатность и раздолбайство. Это еще во флоте, где как считается всегда порядок.
— Дмитрий Павлович, мы готовы начать погрузку пехоты. Ждем вашего приказа, — подошел ко мне Эбергард.
— Командуйте, адмирал. Здесь вы царь и бог.
Морское путешествие на боевом корабле нечто новое для меня в обеих жизнях. Побывать на палубе стального гиганта и вблизи посмотреть на мощные орудия, при этом наслаждаясь прекрасными видами Крыма. Мечта, да и только.
Глава 2
Южный берег Крыма у моих современников пользовался большой популярностью. В начале двадцатого века курорты Крыма еще не достигли такой массовости, как через сто лет, да и Франция с Германией в большом почете у русской аристократии. Поэтому чуть более сотни тысяч отдыхающих в год для Крыма лишь капля в море.
Лейб-медик царской семьи Евгений Сергеевич Боткин вовсю рекламирует, как полезно отдыхать в Крыму осенью, поэтому одетые в бархат столичные дворяне постепенно меняют свои привычки. Кстати, отсюда и пошло название бархатного сезона.
Несмотря на все проблемы, в конце лета отдыхающих также хватало, и они своими глазами смогли увидеть невероятную картину морского десанта в порту Ялты. Сразу идти на штурм Ливадийского дворца я не хотел даже под дулом корабельных орудий, если есть шанс решить проблему переговорами.
— Возмутительно! Почему нас никто не предупредил, что здесь проводят военные учения? Я буду жаловаться в Петроград! Вас всех лишат званий и отправят в Сибирь. Непременно, так и будет! — заверещала дама бальзаковского возраста, прогуливающаяся по набережной с маленькой собачкой.
— Оцепить периметр, убрать посторонних! И направьте парламентера во дворец. Я хочу поговорить с командующим охраной или кто там сейчас главный.
Вернувшиеся разведчики доложили, что дорога к дворцу перекрыта заслоном из двух сотен казаков Конвоя. Воевать с конвойцами желания не было, да и вряд ли они вовлечены в заговор с участием Александры Федоровны. Что и было позже подтверждено.
На переговоры согласился командующий Собственного конвоя Его Величества генерал-майор Граббе Александр Николаевич. Бегающие глаза на широком лице выдавали в нем того еще хитреца. Впрочем, он мне никогда не нравился. Вечно льстиво хихикающий и вьющийся вокруг Николая, который никогда не умел выбирать людей. Терские и кубанские казаки также бросали на своего предводителя далеко не самые добрые взгляды.
— Александр Николаевич, какая встреча! Не ожидал встретиться с вами в этот прекрасный день. Обычно вас надо искать в борделе или отрывать от чтения молодым барышням очередного непристойного романа. Но не будем вспоминать былое. Не расскажете, что за люди захватили дворец и удерживают императорскую семью?
— Вас ввели в заблуждение, ваше императорское высочество, — тихо проговорил Граббе, что пришлось вслушиваться. — Я не могу подтвердить, что дворец захватили. Усиление охраны, не более.
— Именно поэтому Конвой не в ближней охране императора, а отправлен сторожить дорогу? Все указывает на то, что именно
— Вы ошибаетесь, но я постараюсь не допустить трагической ошибки.
— Верю в ваше благоразумие. Обычно оно вас не подводит. Можете быть свободны. А вы, есаул, останьтесь!
— Позвольте, но это мой подчиненный…
— Вам непонятны мои слова, Александр Николаевич? Вы свободны!
Бросив многообещающий взгляд на есаула, генерал скривился и направил коня обратно в сторону Ливадийского дворца.
— Представьтесь и расскажите мне, есаул, что происходит на территории дворца. И не советую поступать, как ваш командующий. Уверяю вас, долго на своей должности он не задержится.
В отличие от генерала представший передо мной есаул не выглядел дворцовым хлыщем и по взгляду можно понять, что он успел повоевать. С таким и в атаку не зазорно пойти.
— Командир Лейб-гвардии 4-й Терской сотни есаул Татонов. Две недели назад, как только стало известно о болезни Его Императорского Величества, прибыл запасной полк, сформированный в Петрограде, вместе с генералом Ивановым. И от нашего командующего генерала Граббе нам поступила команда снять внутренние посты и ограничиться внешним охранением. Два дня назад поступило следующая команда — готовится к отражению возможного нападения на дворец. На этом все! — на одном дыхании выпалил есаул.
Николай Иудович не захотел отправляться в Туркестан и с одним из запасных полков решил добиться справедливости другим путем. Верный в первую очередь императрице, Иванов не был в прямом понимании заговорщиком. Для этого надо иметь немного больше ума. Лучше бы он все-таки направился в Туркестанское генерал-губернаторство, чем покрыл себя позором под старость лет.
— Вы помогли мне прояснить ситуацию, есаул Татонов. Благодарю вас за это. Что ж, будем ждать окончания ультиматума и начнем штурм.
— И как же теперь быть нам конвойцам, ваше императорское высочество? — нахмурившись спросил есаул.
— Заговорщики должны быть уничтожены. Нельзя допустить попытки дворцового переворота во время войны, когда наши солдаты доблестно отражают наступление германцев и умирают за свое Отечество.
— Если вы разрешите мне вернуться, я поговорю со своими людьми и другими сотнями. Мы не будем стрелять во фронтовиков и участвовать в заговоре.
— Конечно, вы можете быть свободны.
Не дождавшись ответа в указанное время, полностью экипированные штурмовики направились в сторону Ливадийского дворца через всю Ялту. Жители и отдыхающие не понимали, что происходит, но были рады видеть бравых защитников. Ждать больше нельзя, но и от мысли начать бессмысленное кровопролитие среди своих сжимается сердце.
— Не стрелять первыми! По возможности старайтесь не убивать и предлагайте сложить оружие, — отдал последнее указание после выхода из города.