Честь самурая
Шрифт:
Если, конечно, судьба будет благосклонной к нему.
До этого мгновения Нобунага не верил в возможность победы, в то единственное, за что должен сражаться истинный воин.
Мысль человека подобна пузырькам на воде, а жизнь его — краткий миг. Мысли и поступки человека до последнего вздоха зависят от случая, сама по себе мысль способна уничтожить человека.
В повседневной жизни у человека есть время для размышлений, но миг, предопределяющий судьбу, внезапен и краток. Куда свернуть в минуту опасности — направо или налево?
Характер, подготовка Нобунаги, конечно, сыграли роль в критический момент и удержали его от ошибочных действий. Он крепко сжал губы, хотя горел от нетерпения высказать нечто важное.
К нему неожиданно обратился один из вассалов:
— Мой господин, сейчас самое время! Ёсимото, взяв Васидзу и Марунэ, считает, что выявил нашу слабость, и празднует победу. Он упивается торжеством и его боевой дух низок, как никогда. Настало наше время! Если мы внезапно атакуем его лагерь, победа будет за нами.
— Согласен! Мне нужна голова Ёсимото. Вперед на восток, к Дэнгакухадзаме! — произнес Нобунага.
Командиры, не уверенные в успехе стихийного наступления, пытались отговорить князя от поспешности, но он не захотел их слушать.
— Перестраховщики! Не ворчите, следуйте за мной! Попаду я в огонь, и вы окажетесь в нем. Попаду я в воду, и вам придется последовать за мной. Не нравится — наблюдайте со стороны.
Презрительно усмехнувшись, Нобунага решительно хлестнул коня и помчался впереди войска.
Полдень. В настороженно замерших горах не слышно даже птичьего посвиста. Ветер утих, и палящее солнце словно испепелило все живое. Листья прижались к ветвям или скрутились, как сухой табак.
— Эй!
Несколько воинов во главе с командиром побежали по травянистому склону.
— Осторожней развешивайте!
Одни расчищали землю граблями, другие цепляли за ветви деревьев широкие полотнища. Они огораживали большое пространство, в котором намеревался разместить свою ставку Ёсимото.
— Ну и жара!
— Местные говорят, что не помнят такого пекла.
— Пот глаза заливает, доспехи — как железо на наковальне у кузнеца.
— Снять бы их да немного освежиться. Да вот с минуты на минуту подойдут господа.
— Передохнем чуть-чуть.
На холме росло несколько деревьев, и воины устроились под одним из них, в живительной тени.
Гора Дэнгакухадзама на фоне горной цепи, окружавшей долину, казалась всего лишь маленьким холмиком. Время от времени росшие на нем деревья вздрагивали от свежего ветерка с вершины Тайсигадакэ.
Один из воинов мазал лекарством натертую ступню и, случайно взглянув вверх, присвистнул.
— Что там? — спросил его сидевший рядом воин.
— Сам посмотри.
— Куда?
— Тучи набегают, к вечеру дождь, пожалуй, соберется.
— Дождь сейчас был бы очень кстати, но для тех из нас, кто починяет дороги и таскает поклажу, ливень может оказаться
Ветер трепал развешенные полотнища.
Подошел командир и, оглядев подчиненных, скомандовал:
— Пора заканчивать. Князь остановится на ночлег в крепости Одака. Он намеренно ввел врага в заблуждение, изобразив, что направляется в Одаку через Куцукакэ. Срезав дорогу через Окэхадзаму, он прибудет сегодня вечером. Надо опередить его и позаботиться о мостах и опасных участках дороги. Пошевеливайтесь!
Люди ушли, и горы погрузились в привычный покой, только цикады стрекотали в траве. Вскоре тишину нарушил конский топот. Не было ни барабанного боя, ни сигналов раковин. Отряд продвигался вперед, стараясь не шуметь. Усилия оказались тщетными — ни пыли, поднимаемой множеством лошадей, ни стука копыт не утаить. Цокот подков по камню и по утоптанной глинистой тропе загудел в воздухе, а холм Дэнгакухадзама и его окрестности усеяли всадники, пешие воины, знамена и шатры громадной армии Имагавы Ёсимото.
Ёсимото исходил потом. От спокойной жизни он к сорока годам безобразно располнел. Все видели, как мучителен для него этот поход. Его несуразно длинное и толстое туловище было облачено в алую парчовую накидку с белой нагрудной пластиной. Огромный шлем с пятью нашейными пластинами венчали восемь драконов. На поясе были большой меч по имени Мацукураго, которым род Имагава владел несколько поколений, и малый меч, сделанный руками искусного оружейника. Доспехи дополняли железные перчатки, наплечные латы и тяжелые сапоги. Снаряжение непомерным грузом давило на измученное жарой и усталостью тело князя.
Распаренный Ёсимото скакал под палящим солнцем, кожаные части его доспехов и черное перо на шлеме чуть ли не дымились от зноя. Наконец он добрался до Дэнгакухадзамы.
— Как называется это место? — спросил Ёсимото, усевшись в наспех воздвигнутом шатре.
Его окружали люди, заботившиеся о благополучии своего повелителя: оруженосцы, командиры, старшие советники, лекари.
— Мы находимся на холме Дэнгакухадзама, — ответил один из командиров. — До Окэхадзамы меньше одного ри.
Ёсимото кивнул и передал шлем оруженосцу. Слуги расстегнули на нем доспехи, и он с облегчением освободился от промокшей нижней одежды и переоделся в белое кимоно. Дул ветерок. Ёсимото облегченно вздохнул.
Походный стул князя поставили на середине холма, подстелив леопардовую шкуру. Слуги распаковывали затейливую походную утварь, которую Ёсимото повсюду возил за собой.
— Что за грохот? — воскликнул Ёсимото, едва не захлебнувшись чаем.
Отдаленный звук походил на выстрел из сотни мушкетов.
Оруженосцы насторожились. Один из них, приподняв полог шатра, выглянул наружу и поразился зрелищу, представшему его взору. Огнедышащий солнечный диск, проглядывавший сквозь водоворот черных туч, завораживал игрой света и тени.