Честное пионерское! Часть 1
Шрифт:
Каховский усмехнулся.
— Вот ты, зятёк, знал, что у нас в городе есть клуб любителей кактусов? — спросил он.
Я помотал головой (придержал пилотку из газеты, чтобы та не свалилась).
— А я теперь и об этом клубе, и о кактусах много чего знаю, — сообщил Юрий Фёдорович. — Хоть диссертацию на эту тему пиши. Или статьи для журналов.
Он снова затянулся дымом (как мне показалось: сделал он это нервно и поспешно).
Каховский выдохнул и спросил:
— Ну что, зятёк, поедем
Вслед за майором милиции я прошёл к припаркованному во дворе автомобилю. Не сразу сообразил, куда именно меня вели. И сперва не поверил своим глазам, когда Юрий Фёдорович замер рядом с зелёной «копейкой». Уж очень плохо сочетался в моём представлении «ВАЗ-2101» с бондовским образом иностранного шпиона, которым щеголял сегодня Каховский. Старший оперуполномоченный Верхнезавадского УВД по-хозяйски распахнул дверь автомобиля, кивком головы велел мне сесть на пассажирское сиденье.
Я снял бумажную пилотку, осторожно забрался в салон (боялся повредить хорошо сохранившийся «музейный экспонат»). Вдохнул запах нагретой солнцем резины. Внутри «жемчужины» советского автопрома мне показалось тесновато. Лишь со второго раза закрыл дверцу: привык «не хлопать». Юрий Фёдорович метнул в центр двора сигаретный фильтр, уселся на водительское место. Он повернул ключ в замке зажигания. Двигатель зарычал. Я не услышал привычный для меня сигнал о том, что не пристёгнуты ремни безопасности.
Юрий Федорович посмотрел на меня.
— Вчера, по телефону, ты говорил, что у тебя есть ко мне дело, — сказал он. — Ещё одно. Я так понял: оно похоже на дело этой девицы фельдшера? Правильно?
Я пожал плечами.
— Намного хуже.
— В каком смысле, хуже? — переспросил Каховский. — Хуже — это…
Он замолчал.
Заглушил двигатель.
— Поясни, — потребовал Юрий Фёдорович.
Он «припечатал» меня взглядом «сурового и требовательного взрослого».
Я ответил ему улыбкой десятилетнего ребёнка.
— Дядя Юра, — сказал я. — В этот раз я за просто так ничего не скажу.
— Эскимо — это не просто так, — парировал Каховский.
— Мороженое у меня есть пока только в моём собственном воображении. Вам, быть может, уже новые звёздочки на погоны прилетели. А я всё ещё с пустыми руками.
Показал милиционеру ладони.
Юрий Фёдорович вздохнул.
— Куплю тебе эскимо — я же обещал!
— Два.
— Два куплю, — согласился Каховский. — Что там у тебя за «дело»?
Я нагнал на своё лицо «серьёзности» и «таинственности». Постарался выглядеть, как Вовчик — когда тот нам вчера рассказывал о своих соседях «сверху» и «снизу». Аккуратно поставил себе на ноги пилотку из «Пионерской правды»; расправил на ней края.
— Дядя Юра, а те штаны с тремя
Каховский не сразу «врубился», о чём я спросил; но потом кивнул.
— А у вас и кофта от него есть? С логотипом на груди?
Юрий Фёдорович помахал ресницами (точь в точь, как Надя — когда та не понимала, чего я от неё добивался).
— Ну… да, — сказал он. — Только она будет тебе велика. Очень.
Я махнул рукой — потоком воздуха опрокинул пилотку.
— Это понятно.
Усмехнулся.
— Хочу срисовать с вашей кофты логотип, — сказал я. — Сегодня же. Можно?
— Да делай с ней, что хочешь.
Каховский сложил руки на рулевое колесо.
— Ты расскажешь, наконец, что ещё… увидел? — спросил он.
— То есть, кофту вы мне покажете? — уточнил я.
Юрий Фёдорович заскрежетал зубами.
— Да! — сказал он.
Вздохнул. Выдохнул. И заговорил уже спокойно.
— Прямо сейчас купим тебе мороженое и поедем за кофтой, — сказал он. — Доволен?
— Доволен, — подтвердил я.
Подумал о том, что благодаря Вовчику теперь лучше представлял «нормальное» поведение десятилетнего ребёнка (пусть рыжему мальчишке десять лет исполнится только зимой).
— Записывать будете, дядя Юра?
— Буду.
Юрий Фёдорович достал из бардачка блокнот и ручку.
— Диктуй, — сказал он.
— Чикатило, Андрей Романович, — продиктовал я. — Тысяча девятьсот тридцать шестого года рождения.
Каховский послушно законспектировал мои слова.
— Это ещё кто? — спросил он, когда поставил «точку».
— Дядя Юра, чтобы вы сделали, — сказал я, — если бы узнали о чудовище, которое насилует, расчленяет и употребляет в пищу женщин и детей?
— Тааак.
Каховский плотно сжал губы.
— Теперь вы о нём знаете.
Юрий Фёдорович выпрямил спину, ручкой постучал по странице блокнота.
— Этот, что ли? — спросил он. — Хочешь сказать…
Майор милиции покачал головой.
— Не верю, — сказа он. — О подобных случаях меня бы точно поставили в известность.
Я развёл руками.
Посмотрел за окно на возившихся в песочнице детей.
Каховский повернул голову — проследил за направлением моего взгляда.
— Он не наш, не местный, — сказал я. — Но уж очень он… плохой человек.
Заглянул Каховскому в глаза.
— Дядя Юра, вы знаете город Ростов-на-Дону? — сказал я. — Рядом с ним есть ещё два города: Шахты и Новошахтинск. Вот в том районе и обитает это чудовище. Там он охотится на людей. В основном — на женщин и детей. Он начал свою охоту ещё в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году. И к настоящему моменту убил примерно тридцать человек…