Четверги мистера Дройда

Борисов Николай Андреевич

И он всегда находился в курсе дел, и у него в столе давно лежала карта СССР с пометками, сделанными его собственной рукой.

Он не сильно изменился после своего представительства в добровольческой армии: такой же элегантный костюм, та же сигара во рту, и только на гладко зачесанных висках серебрились нити седых волос.

Как и всегда, Дройд бурно ворвался к нему в кабинет.

— Сэр Барлетт…

— Какими судьбами, Виллиам?

— По обыкновению, на охоту за строчками. Гонорар — для меня, сенсация — для газеты.

—

Вот как, — улыбнулся Барлетт. — Вы неисправимы, Дройд, но ведь это не Ук-р-а-зи-я, а культурная страна, где не о чем писать, кроме достижений индустрии.

— А заговоры, сэр Барлетт?

— Заговоры! Вы наивны. Эти заговоры вы можете описать, не отходя ни на шаг от письменного стола. Это очередной бум, не более.

— Я думаю иначе. А кстати, меня осенила прекрасная мысль, и я уверен, сэр Барлетт, что вы окажете мне свое содействие.

— Можете рассчитывать на меня… вполне, Виллиам.

— Я решил здесь организовать «четверги».

— Четверги?

— Это замечательная идея. Мы будем собираться по четвергам, и каждый из нас расскажет что-нибудь из своей жизни. А главное, сэр Барлетт, главное — это то, что я смогу познакомиться и связаться со многими людьми, нужными людьми.

Барлетт медленно выпустил густой клуб дыма.

— Вы неисправимы, Дройд, но, мне кажется, это будет интересно.

Глава II

Я ВАШ МУЖ. РАЗРЕШИТЕ УЗНАТЬ ВАШЕ ИМЯ

Несмотря на то, что в Капсостаре чувствовалась лихорадочная подготовка к войне, несмотря па стремительное вооружение и комплектование армий, несмотря на то, что через вокзалы города бесконечной вереницей проходили воинские составы поездов, несмотря на то, что улицы заполнялись бряцанием и звяканьем сабель офицеров, — во всех ресторанах гремела музыка, наполняя улицы желанием веселья и мимолетного счастья.

«Черная бабочка» пользовалась колоссальной популярностью не оттого, что там собирались самые очаровательные кокотки города, а потому, что там можно было посмотреть на мистера Флаугольда.

С сигарой во рту Барлетт невозмутимо глядел на сцену: циничными выкриками и жестами смеша публику, на ней кривлялась пара клоунов.

Дройд впитывал в себя все — каждый жест, каждую улыбку, каждое слово соседей по столикам. Ничего подобного в своей чопорной, добротной Англии он не видал и с удовольствием наблюдал за нравами граждан лимитрофа.

Барлетт окликнул проходившего стройного джентльмена в безукоризненно сшитом сером костюме:

— Сэр Арчибальд, прошу к нам.

— Благодарю, сэр Барлетт, с удовольствием, — и, подойдя к столику, он крепко стиснул руку Барлетта.

Все в нем изобличало офицера: и манера держаться, и, главное, выправка, свойственная только офицерам pur sang [2] . Выразительные глаза были полны энергии, силы, а идеально выбритый подбородок

и губы говорили о сильной воле и железной непреклонности. Это был мужчина, и это чувствовалось во всем.

— Прошу. Знакомьтесь.

— Арчибальд Клукс, его королевского величества капитан в отставке.

— Виллиам Дройд, специальный корреспондент газеты «Дэйли мэйл».

2

Чистокровным (фр.). (Прим. ред.).

Неизбежное сода-виски не нарушило ни корректности джентльменов, ни интонации голоса.

В одной из лож в одиночестве сидел мистер Флаугольд. Он не молод и не стар, но на его лбу и лице жизнь начертила характерные линии воли и энергии. Из-под густых, чуть седоватых бровей смотрели живые, немного иронические глаза.

Он медленно тянул мазагран, со скукою наблюдая блестящих офицеров, пивших за будущие победы. Иногда, когда он слышал какой-нибудь воинственный тост, гримаса презрения пробегала по его губам.

«Идиоты, — думал он. — Они воображают, что их оружие чего-нибудь стоит».

Арчибальд Клукс, встретившись глазами с мистером Флаугольдом, корректно поклонился.

— Это замечательный человек, — обратился он к Дройду, — некоронованный император, единственная самодержавная власть в этой республике.

— Разве он президент?

— Нет, президент — чиновник на службе его величества мистера Флаугольда.

— Да, это гениальный человек, — подтвердил Барлетт.

Дройд с любопытством осмотрел Флаугольда, но не нашел в нем тех черт, которыми он наделял властителей и королей. «Человек как человек: ни самодовольства, ни надменности. Очень любопытно».

Он машинально налил в свой бокал виски и поднес его к губам.

— Виллиам, — предостерег Барлетт, — разве вы пьете одно виски?

— Разрешите, я исправлю вашу рассеянность, — и Арчибальд Клукс дополнил бокал Дройда содовой водой.

За одним из столиков сидела элегантная молодая женщина, обращавшая на себя всеобщее внимание. Из-под длинных, густых ресниц смотрели яркие синие глаза, полные какой-то внутренней усталости. Высокий, крутой лоб обрамляли гладко зачесанные черные волосы с ровным пробором по-мужски, а линия стриженого затылка гармонировала с гордой шеей. Несмотря на бедное платье, она держалась непринужденно.

Ее спутник, стройный и худощавый молодой человек, также не пытался скрывать бедности, которая выглядывала из всех швов потертого смокинга.

Он возбужденно следил за ней, за ее глазами, лихорадочно обегавшими залу. Время от времени он уговаривал ее уйти из ресторана.

— Нет. Нет.

— Аннабель, я прошу тебя, идем отсюда.

— Нет, Хозе, ни за что. Здесь моя судьба. Довольно мучиться. Довольно..

— Тише, Аннабель, на нас обращают внимание.

— Ну и пусть. Я достаточно красива, чтобы нравиться.