Четверо в каменном веке. Том 2
Шрифт:
Ольга только кивнула: ей, выросшей на приусадебном хозяйстве, это было прекрасно известно. Девочку надо похвалить, конечно, но неохота.
Михаил рылся в ящике с семенами и черкал в блокноте:
– А что с капустой? Семена как-то можно получить? Часть магазинных семян мы оставили, чтобы засеять на следующий год. В том числе капусту, свеклу, морковку. В общем, всё, что посадили нынче. И... Оля, пляши – редиска. Но это будет последний запас. Надо заготавливать уже своё. Но как капусту размножать?
– Про капусту я знаю, – отмахнулась Ольга. – Там процесс муторный, но я с бабушкой и мамой так делала. Помню ещё.
– То есть, мы ничего не потеряем. Хорошо! – Подвёл итог мужчина.
***
На
Аналогично соорудил окуляр. Но так как для него взят объектив фотоаппарата, а он достаточно длинный и массивный, то вместо одного круга сделал два.
Скрутил из картона две трубы в несколько слоёв. Разница в размерах объектива и окуляра получились ощутимой, как бы ни пытался Михаил уменьшить трубу для первого и увеличить для второго. Палец можно засунуть между ними. Большой палец. Через час напряжённых размышлений и поиска материалов, мозг выдал решение. Склеить из картона кольцо ровно по внутреннему диаметру большой трубы. Чтобы впритирку ходил. Маленькую трубу нарезать на конце лепестками и наклеить их внутрь кольца. Всё, теперь маленькая труба плотно сидит по центру большой и в то же время свободно двигается. Осталось зачернить трубы внутри углём, вставить одну в другую и точно так же уменьшить диаметр большой трубы.
Получилось мутно. Как Михаил ни пытался оттереть линзы, но какой-то туман оставался. Вроде максимальная фокусировка, но немного расплывается. Особенно по краям изображения. Возможно, дело в центровке. А возможно – это отсвет от внутренней стороны трубы, плохо зачернил. Да и видно не очень много. И увеличение так себе. По расчётам должно получиться х250, то есть гораздо круче заводской 20-кратной, которая была. Но... Что-то пошло не так. Вышло чуть крупнее, может х25. А если пытаться переставить фокусировку окуляра, то получалось резко не в фокусе. Охват совсем небольшой – видно немного. А ещё дымка по краям мешает. Но что больше всего бесило – это перевёрнутое изображение. В заводской трубе есть призма, которая эту перевёрнутую картинку возвращает в нормальное положение. У него такой хорошей штучки не было. Михаил долго дёргался, пытаясь следить за животными. Мамонт идёт влево, мужчина автоматом двигает туда же трубу... И теряет объект. Надо помнить, что двигать следует в противоположную сторону. Ещё одно свойство подзорной трубы, которого следовало опасаться – это чрезмерная боязнь влаги. Что поделать – материал такой. Этот экземпляр изготовлен на скорую руку, но уж следующий он сделает из толстой кожи, отлакирует (чем – пока сам не знает), и линзы попробует обточить, чтобы круглые были.
Михаил в очередной раз опустил трубу: вроде лёгкая, а руку тянет, на весу держать муторно.
– Плохо видно. Если это тучи, то очень низкие. Мы как будто выше, или почти выше, этих туч. А может, это потоки воды льют. Но тогда бы мы облака увидели. Непонятно. А где они были вчера?
– Я гляну?
Ольга протянула руку и дождалась, когда муж отдаст трубу. Долго рассматривала горизонт.
– Вроде ближе, но совсем немного. Вон та скала вчера торчала на чёрном фоне, а сейчас видна только вершина.
– Будем надеяться, что у нас есть неделя. Ну, что? Вниз?
– А я? – Возмутилась Ира. – Я ещё не смотрела.
– Ой, извини. Держи, конечно.
Девушке много времени не потребовалось. Поводила с грозным видом объективом по горизонту и отдала инструмент.
– Очень плохо видно. Жаль, что этому отдали хорошую трубу.
Называть Андрея по имени она не желала.
– Не будем жалеть, может, в следующий раз получится лучше.
Михаил аккуратно сложил трубу и завернул в пакет – следовало беречь от влаги.
Кстати, вода с грядок уходила плохо. Всё-таки следовало не полениться и прийти вечером. Но мозги устроены странно. О том, как рассмотреть горизонт, Михаил подумал, а о том, что воду следует спустить, дотумкал только когда увидел грядки. Подождали до обеда – очень уж не хотелось ковыряться в грязи. Не сказать, что воды стало на много меньше. Но если начать от скалы, где земля выше и уже немного просохла на солнышке, то копать несколько легче.
***
Сбор последнего урожая растянулся на четыре дня. Самочувствие всех троих не позволяло особо напрягаться. И вообще семейство решило не спешить. Пусть они не успеют до дождей, зато это будет работа, которая не напрягает. Понятие «вкалывать» решили оставить в прошлом.
– Вот чья жизнь лучше – охотников-собирателей или земледельцев?
– Конечно, земледельцев! – Не задумываясь, ответила младшая.
– Ты уверена, Ира?
– Конечно! У них постоянно есть еда, они живут с удобствами. А охотник может поймать добычу, а может и не поймать. И вообще, у земледельцев – более высокий строй. Так в школе учили.
– Учили, учили... Давай разберёмся. Начнём с того, что до самого последнего времени охотники жили на хороших землях. У них было гораздо больше живности вокруг. Я уже не говорю про каменный век, когда одна заваленная туша позволяла прокормиться всему племени. При этом пасти скотину не надо, на зиму сено косить не надо. Пошёл и подстрелил. Или на копьё взял. Вот ты, тренируясь около месяца, уже каждый день с добычей.
Ирина покачала головой:
– Ну, не каждый день.
– Так и сидите вы почти на одном месте. Всех распугали. А бродила бы, тренировалась в выслеживании – регулярно кого-нибудь стреляла. В степи, кроме зайцев, козы и бараны бегают. Их выследить проще. Правда, догнать труднее. Но реально. Всякие австралийские и африканские дикари живут в полупустынях – и то умудряются за день хоть что-нибудь найти. Не сидят впроголодь. А у нас здесь – вообще раздолье. Сибиряки ведь до сих пор охотой живут. Чем мы хуже?
– Ты копать-то собираешься, философ? – Прервала его Ольга. – Стоит, разглагольствует.
– А-а-а... Да, конечно!
Дыхалки мужчине хватило на несколько кустов, и он снова встал передохнуть.
– Фух! Жара какая-то ненормальная. Вроде осень, а солнце жарит. Хоть бы ветерок какой.
– Так есть ветер, только нам не повезло.
Ольга показала на верхушки деревьев:
– С севера дует, нас скала прикрывает.
– Теперь понятно... Подождите, это ведь не первый день уже с севера?