Четвертый брак черной вдовы
Шрифт:
Едва сдержавшись, чтобы не плюнуть, Хоэль хотел уже уйти, но тут заметил, что окно притягивало не только его и цветы. Кое-кто сидел среди роз и подслушивал. Лусия. Донья Пигалица, которой впору называться донья Длинные Уши. Подруга и компаньонка, а по совместительству еще и чертова проныра, которая так и напрашивалась, чтобы ее проучили.
Хоэль подкрался к ней со спины и в тот момент, когда Лусия вытянула шею, чтобы лучше расслышать, о чем говорят в комнате, обхватил одной рукой поперек туловища, а ладонью другой руки пришлепнул девице рот, чтобы не заорала с перепугу. Она издала
— я рассчитываю на вашу дружбу, — говорила Катарина необыкновенно мягким голосом.
— Она всегда ваша, — вторил ей мужской голос, — и не только она.
Хоэль покривился, потому что его жену весьма недвусмысленным образом держал за руку какой-то франт — вовсе не старый и не толстопузый, а очень даже молодой, и форменный стройняшка. К тому же, чистенький и напомаженный, как барышня. Он держал веер — костяной, с нарисованными розами Так, веер с розами. Хоэль припомнил, что именно его он видел у жены несколько минут назад. Получается, она отдала франту свой веер? Подарила?..
Но медлить не следовало, поэтому Хоэль, оставив неприятные размышления, утащил брыкающуюся, как коза, Лусию за угол — и вовремя. Потому что находившиеся в гостиной замолчали. Наверняка, услышали возню. Но что они там болтают — это их дело, а никак не доньи Пигалицы.
Хоэль приволок упирающуюся Лусию к беседке и втолкнул внутрь. Девушка отбежала от него на несколько шагов и первым делом достала кружевной платочек, чтобы вытереть лицо.
— Варвар! — выкрикнула она с ненавистью. — Как вы посмели прикоснуться ко мне! Невежа! Мужлан!
Собственно, ничего нового Хоэль не услышал, и чтобы уязвить нахалку еще сильнее, поплевал на ладонь, которой зажимал ей рот, и вытер ладонь о штаны.
— Вы — задохнулась Лусия, — вы чудовище!..
— Пусть так, — согласился Хоэль, преграждая ей путь, когда она хотела выскочить наружу. — Но уши у меня обыкновенные, и не шевелятся, и я не сижу в кустах под чужими окнами.
Лусия пошла красными пятнами и немедленно разревелась.
— Эй, прекратите, — велел Хоэль и нахмурился. — Слезами меня не разжалобить, донья Длинноухая. И нечего сырость разводить. Какого черта вы подслушивали? Шпионите за своей хозяйкой?
— Как вы могли подумать?! — тут же вскинулась она.
— Тогда зачем? — широко расставив ноги, Хоэль загораживал выход, и взгляд Лусии метнулся к крохотному окошку, чем она выдала себя с головой. — И не думайте, донья, — предостерег он ее. — Я вас за задницу поймаю.
Лусия уселась на скамейку и заревела с новой силой, уткнувшись в кружевной фартучек.
— Что же вы так воете? — спросил Хоэль. — Надеюсь, это раскаянье?
Она свирепо посмотрела на него, но ее свирепость Хоэля ничуть не обескуражила. Тем более что со стороны дома послышались голоса жены и дона де Лара. Они прощались, и Катарина просила заходить при первой же возможности. Хоэль отвлекся, чтобы поглядеть на парочку. Хотя, какое ему дело, чем они там занимаются? Разве у такой красивой женщины
Лусия воспользовалась этим и попыталась выскочить из беседки, толкнув Хоэля в грудь. Ничего хорошего из этого не получилось, потому что Хоэль даже не двинулся с места, а Лусия отлетела от него, как горошина.
Она ударилась о лавку локтем, едва не упав, но снова бросилась на Хоэля.
— Да вы взбесились, что ли, донья? — спросил он, вмиг скрутив ее и зажав под мышкой. Возня с Лусией помешала ему расслышать последние слова, что Катарина сказала дону де Лара. — Вот из-за вас, донья Пигалица, все пропустил, — попенял он. — Вас в детстве не пороли?
— Что?! — пискнула она, полузадушенная.
— Не пороли, — понял Хоэль. — А зря. Вы бы тогда вели себя достойно
— Что?!
— Но мы можем исправить ошибку ваших воспитателей, — продолжал Хоэль.
Катарины уже не было видно — она вернулась в дом, и теперь все внимание можно было уделить Лусии.
— Что это вы собираетесь делать, позвольте спросить?! — заверещала камеристка, когда Хоэль, задумчиво примерившись, начал отламывать гибкий прут.
— А вы как думаете? — ответил он вопросом на вопрос. — Явно не букет собираю.
Он отломил второй прут, и Лусия завизжала в голос, пытаясь укусить своего мучителя.
— Не посмеете! Не посмеете! — вопила она, но Хоэль мигом прихлопнул ей ротик. Хоть и со сломанными пальцами, с этой слабосильной пташкой он справился на раз-два. Да что там, и со сломанными руками бы справился.
— Вы же посмели подслушивать, — заметил он, отламывая третий прут и многозначительно потряс розгами перед личиком Лусии, а потом участливо спросил: — Боитесь?
От ужаса глаза у Лусии стали огромными, и Хоэль решил, что пока с нее хватит.
— Но можем обойтись и без порки, — сказал он, примиряющее.
Говорить Лусия не могла, но очень быстро заморгала, показывая, что и она готова обойтись без нее.
— Если будете хорошей девочкой — продолжал коварно Хоэль.
Тут Лусия насторожилась, и Хоэль прямо услышал ее мысли — кто знает, чего запросит это чудовище, которое напало даже на служанку ради своих низменных инстинктов, поэтому лучше позор от порки, чем позор от от В глазах девушки снова появились слезы, и Хоэль поспешил этим воспользоваться.
— Расскажите мне, о чем эти двое болтали в гостиной, — сказал он вкрадчиво, — и я забуду, что поймал вас под окошком.
Он ослабил хватку, убирая ладонь, чтобы Лусия могла говорить, и она заговорила немедленно:
— Вы хотите, чтобы я шпионила за донной?! Никогда!
— Но именно это вы и делали, дорогуша, — не поверил ее порыву Хоэль. — Так что? Секреты или — он помахал прутьями.
— У вас пальцы сломаны! — взвизгнула Лусия.
— Ничего, с таким плевым делом я справлюсь, — заверил ее Хоэль. — Но вы не желаете говорить? Там, в гостиной, были такие неприличности, что предпочтете молчать даже под пытками?