Четвёртый прыжок с кульбитом и портфелем

Сербский Владимир

– Аленка, девочка моя хорошая, подойди.

Нюся засопела носом и, кажется, скрипнула зубами. Отвлекаться на этот демарш не стал - когда Алена коснулась плеча бедром, добавил в голос сладости:

– Покажи Верочке свой пупок.

Алена послушно приподняла двух спорящих Президентов на футболке. Зрители тут же переключили свое внимание не на эту важную деталь, а на открывшуюся картину между шортами и краем майки. Коля даже привстал в порыве.

– Класс!
– прошептала Нина сквозь слезы.
– Я тоже такой

хочу...

– Правильный пупок представляет собой вертикально ориентированный овал. Без этого трудно выглядеть сексуальной, - сообщил я лекторским тоном.
– У Алены от природы так вышло, а всем желающим могу предложить операцию. Всего за семьсот долларов.

– У меня столько нет... Блин, в кошельке и ста рублей не наберется, - растерянно прошептала Вера, переводя взгляд на маму.

– Мы добавим, - быстро сказала Нина.
– На два пупка. Да, Коленька?

Николай Уваров солидно кивнул. Чего не сделаешь ради любимой женщины... В конце концов, это не какая-то там шуба, а пупок, полезная вещь.

– Ничего себе, - возмутилась Нюся, разглядывая свой живот.
– Пипец! Семьсот долларов за ямочку на пузе, вместо узелка? Да это грабеж среди бела дня!

Судя по всему, она не против ямки, но явно намерена торговаться. И пока шло бурное обсуждение важной темы, мне никто не мешал - удалось внимательно осмотреть и рану, и прилегающую область. Походя смахнул серое облако боли. Закончив обзор хворой красной зоны, я выдохнул.

И воткнул руки в бедро, рядом с неправильным пупком. Антон моментально очнулся:

– Дед, ты чего! Опять за свое?

Мысленно я отмахнулся. Тоже мне, белоручка с капризом. Каким ты был, таким ты и остался... Работать надо, а не ныть! Человек болеет. А мне этот человек дорог не менее. Все-таки первое живое существо, встретившее меня в том мире. Яркое и неповторимое, как все женщины.

Следом за возгласом парня ахнула Ниночка, а Алена, раскрыв рот и глядя во все глаза, заинтересованно придвинулась.

– Ты же не сделаешь девочке плохо, Антон?
– Нина с трудом удерживала себя на месте.

– Солдат ребенка не обидит, - успокоительным тоном психотерапевта пробормотал я.
– Наоборот, будет электрические провода внутри животика ремонтировать. Нюся, подсоби.

Девчонка без раздумий шагнула вперед. Нагнулась, и вставила руки рядом с моими. Нина охнула повторно. Не каждый день ей доводилось видеть собственную дочь, в животе которой скрылись четыре ладони.

Глава семнадцатая, в которой тибетские травки и акульи плавники - фигня. Рыбная окрошка, вот это вещь

Сколько времени мы занимались нудной работой, сказать трудно. Казалось бы, ничего сложного: поймать поврежденную энергетическую нить, и прицепить ее к здоровой. Но ниток этих в человека напихано до фига и больше, причем

одна тоньше другой. Чувствую, нырять сюда еще не раз придется.

Пряли пряжу мы в три пары рук, потому как Тоша незаметно переместился на живот Веры. Пот заливал глаза, и силы были на исходе, когда Антон честно предупредил:

– Дед, я сейчас свалюсь.

Парень сидел бледнее смерти, краше только в гроб кладут. Собственно, он держался-то на злости. Его переполняло одно желание - схватить топор и догнать. Неважно кого, но догнать. Задумка хорошая, но в данной ситуации лишняя. Если Тошу накроет слабость, рикошетом достанет и меня.

– Шабашим, - вслух объявил я.
– Алена, тащи Антона домой, в палату. Николай Сергеич поможет.

– Нет!
– заверещала Вера.
– Отдайте, моё! Вот сюда, рядом, ко мне положите! Это мой Антоша!

Безобразная истерика, со слезами и соплями, продолжалась целую минуту. Алены с грузом и след простыл, а Вера продолжала бушевать. Она даже ругаться принялась. Это ж надо додуматься, причем на полном серьезе - двух тяжелых больных в одну койку засунуть. Ага, смелое решение. Тогда у них станет много общего: матрац, простынка и железная утка.

Нет, так дело не пойдет. Если кто не знает, лучший глушитель женских припадков - это я. Потому как несложно мне переключать женское внимание с одной проблемы на другую, тем самым купируя первую.

– Вера, никогда не задавал тебе неприличных вопросов, - я тихо вздохнул.
– Сейчас задам.

Злые слезы высохли вмиг, припухшие карие глаза удивленно уставились на меня. Нина со своей бутылочкой сока тоже замерла. Я ее перехватил, чтобы напиться вволю:

– У тебя дома есть бар?

Вроде простой вопрос, а поставил девчонку в тупик.

– Конечно, - нахмурилась она.
– Там мама целую батарею бутылок затарила.

– А что именно?

– Ну, в этом плохо разбираюсь. Водка, вино всякое, виски, бренди, шампанское, вермут, граппа... Это такой итальянский самогон.

– Понятно-понятно, что еще?

– А зачем тебе?
– Вера прищурилась с подозрением.

– Как зачем? Пить охлажденным. Чем еще заниматься долгими зимними вечерами?
– удивился я вопросу, и тут же ответил на него: - Предаваться размышлениям у камина.

– У камина?
– Вера слегка оторопела.

А я перешел к делу:

– Боль тебе снял, энергетические каналы частично почистил. Так что с тебя две бутылки. Да ты лежи! На месте потом разберусь, сам выберу.

– А почему две?
– вкрадчиво молвил Коля.

Оказывается, он успел вернуться. Мне оставалось только плечами пожать:

– Так мы с Нюсей трудились. Как ни крути, а долг платежом красен.

– Но-но, - вылез поближе Коля.
– Что за грабеж? Разводишь ребенка несмышленого на ровном месте. Ишь, чего вздумал! А бар этот, между прочим, приданое моей невесты!