Четвёртый
Шрифт:
Все дружно кивнули.
***
До места одной из недавних днёвок мы дошли буквально за час с небольшим. В немецкой форме с винтовками и ранцами прокрались лесом к окраине обширного поля, на котором видели покорёженный взрывом грузовик и еще час искали эту разбитую машину, бродя среди высокой пшеницы, натыкаясь на размётанные взрывом обломки - при скудном свете ущербной луны оказалось непросто разыскать нужные нам части. Кабина с мотором и передними колёсами нашлась в стороне от кузова, задний борт которого мы и заприметили в прошлый раз, косо торчащим вверх. Ещё отыскалось отдельное колесо,
– В МТС работал после семилетки, - объяснил он в ответ на шутливое замечание Фимки.
Так, или иначе, три камеры мы добыли. А тут и рассвет забрезжил, и стало видно, что вокруг валяются разбросанные миномётные мины.
– Нам инструктор говорил, что их не стоит трогать, если непонятно в каком положении взрыватель, - остановила Ольга мой порыв поскорее возобладать предметом, в котором, несомненно, содержится тол.
– Взрыватели для снарядов и мин, они вообще целая наука, - добавил Фимка.
– В наш краткий курс минно-подрывного дела не уместились. То есть, если деваться некуда - можно попробовать выкрутить. Возможно, повезёт.
– Потому, когда их раскидало, могли взвестись и стать очень чувствительными - добавил в заключение Миша.
– Ребята продолжали вкладывать в меня те знания, которые успели вложить в их головы при ускоренной подготовке.
При слегка наладившемся естественном освещении я разглядел трубку, выставившуюся из-под останков мотора. Довыломал и прихватил с собой, потому что в голове возникла интересная мысль. Ребята как раз увидели ещё одно колесо с рассечённой осколком покрышкой и теперь извлекали очередную камеру. Ольга озиралась по сторонам, охраняя нас от неожиданностей. Она неплохо смотрится с короткой мальчишечьей стрижкой, на которую расстарался не перестающий удивлять нас обилием разноплановых талантов Фимка. А то, пока он её не обкорнал, натягивала пилотку до ушей, чтобы спрятать волосы.
Помяв пальцами снятую с диска покрышку, я повесил её на плечо - попробую выкроить подобие ласт.
***
Роль закройщика взял на себя Ефим - сказал, что его этому папа учил.
– А чему тебя учила мама?
– полюбопытствовал Миша.
– Заставляла ходить в музыкальную школу на класс скрипки, - улыбнулся наш черноволосый товарищ.
– А сам я больше любил бокс - была по дороге секция в заводском клубе.
Шили, однако, все. Сначала плотно облегающие жилеты из шинельного сукна, потом короткие, до колен, штанишки из того же материала. Затем... что-то вроде чехлов на икры, предплечья и бицепсы. Их предполагалось обернуть вокруг нужной части конечности и зашнуровать продольно. Штанишки тоже, кстати, шнуровались вдоль бёдер снаружи и удерживались шнуром на поясе. А поверх этого слой резины от камер тоже держался на шнурках и ремешках.
Сначала мы подумывали эти детали туалета изготовить на клею, но, с одной стороны, готового отыскалось маловато, а каучука, чтобы растворить в бензине, не было. С другой, без вулканизации получилось бы не слишком прочно, а как на наших размерах соединений провести этот процесс...? А сшивать листовую резину, хоть и муторно, но можно. Скобочками из медной проволоки.
Ласты из покрышки получились загнутые носками внутрь и не слишком жёсткие, но приемлемые, а в качестве масок подошли противогазы из цилиндрических гофрированных коробок. Оставалось отделить фильтр, и приладить загнутую металлическую трубку, конец которой следовало держать губами, вдыхая и выдыхая исключительно
Когда экипировка была готова, мы отправились её испытывать и, заодно, нужно было потренироваться, а то это ведь только у меня был небольшой опыт подводного плавания, полученный как-то в декабре в отпуске, проведённом в Хургаде. А в эти времена с подобной экзотикой мало кто знаком.
***
Это озеро мы выбрали по карте, за то, что к нему не вело ни одной отмеченной топографами дороги. Да ещё болото рядом - неудобное для посетителей место. Всю ночь добирались через лес, спотыкаясь о корневища и уворачиваясь от ветвей. А, когда приблизились, учуяли дым - кто-то жёг костёр.
И правда - на бережку высился обстоятельный шалаш, рядом с которым маячила фигура часового. Ничего, кроме того, чтобы залечь и наблюдать, мы сразу и не придумали - то есть, это явно не немцы, а контакт со своими нас интересовал. Пока в общетеоретическом плане, потому что наполнить результаты встречи конкретикой мы были не готовы.
Дождались рассвета, пронаблюдали смену часового и уход троих обитателей этого лагеря куда-то на северо-восток. Потом из шалаша появилась женщина в военной форме и некоторое время распоряжалась деятельностью двоих красноармейцев. Затем она меняла повязку на ноге раненого, использовав бинт, сохший, развешенным на ветвях. Наконец в нашу сторону двинулся мужчина с винтовкой. Какое-то время он придирчиво выбирал укромное местечко, где обстоятельно пообщался с окружающей средой, внеся органику под одну из молодых осин. А уже когда он застегнул штаны и взял в руки оружие, до этого момента лежавшее рядом, вот тут-то я его и окликнул:
– Дяденька старшина, пожалуйста, не стреляйте.
– А ну, выходи, - резко обернулся на голос этот сурово настроенный человек.
– Не выйду, а то вы рефлекторно меня убьёте, - возразил я.
– На мне вражеская форма. А я не желаю кровопролития - мне всего-то и нужно, что посмотреть ваши документы. А застрелить вас в то время, когда вы какали, мы могли легко и непринуждённо, но ведь не застрелили.
– То есть я на прицеле?
– спросил старшина.
– Четырёх стволов, - пришлось признать очевидное.
– Мне что, винтовку бросить?
– Просто повесьте на плечо.
После этого я вышел из-за укрывающего меня дерева и показал на левый нагрудный карман: - Дадите посмотреть?
– Да, я нарочно избегал требовательных интонаций, поскольку старался не допустить возникновения стандартной ситуации, на которую старшина мог отреагировать тоже стандартно.
Документы были извлечены из кармана и переданы мне. Я их просто пролистал - было важно, что человек не избавился от них, и даже партбилет не выбросил.
– Рассчитываю на ответную любезность, - вдруг с ехидством в голосе произнёс мой покладистый собеседник.
– Пожалуйста, - отдал я лежавший в кармане зольдатенбух.
– Только здесь не по-нашему и сплошные враки. Нет больше того парня, про которого это писали. И ещё я не имею права рассказать вам ни про моё имя, ни про звание, но, поскольку, решаю поставленную командованием задачу в предписанном районе, то имею право знать о подразделениях, оказавшихся в моей операционной зоне. Вы ведь понимаете?
– всё это произносилось самым дружелюбным тоном.