Четыре подруги эпохи. Мемуары на фоне столетия
Шрифт:
Любовь Сергеевна прочитала мне стихотворение, которое написала вскоре после расставания с Данелией. Романс на свои стихи Соколова потом исполняла во время творческих вечеров («Полюбила его навсегда, навсегда я его полюбила, и добра я была и верна, это было давно, давно это было»). Увы, я дословно тех строк не запомнил. Сочинение Соколовой было простым, самодеятельным.
Но от души, таким же, как посвящение своему соседу Ивану Рыжову.
Его строки могу процитировать, ибо записал:
Я Ване позвонила. А он обрадовался и сказал: «СейчасВ 26 лет при «загадочных обстоятельствах», как говорила сама Соколова, погиб их сын Коля. Его нашли мертвым с телефонной трубкой в руке. К счастью, в 17 лет Коля женился и у него успела родиться дочь.
Внучка и оставалась единственным утешением для Любови Сергеевны. В ней бабушка пыталась воспитать главные, на ее взгляд, человеческие качества — терпение и выдержку.
— Без этого сегодня не выжить. Иной раз смотрю на людей и плачу: так их жалко. Готова выйти и как те, кто 600 лет назад преградил дорогу воинству Тамерлана, крикнуть: «Люди, остановитесь! Что вы делаете?» Не понимаю, как можно убивать себе подобного? Ведь каждый человек настолько красив!
У Любови Соколовой действительно был ангел-хранитель. Пережив блокаду, она могла погибнуть в октябре 1994 года, когда автомобиль, в котором она вместе с подругой, актрисой Майей Булгаковой, ехала на встречу со зрителями, попал в страшную аварию. Водитель и Булгакова погибли. А Любовь Сергеевна очнулась в больнице.
Когда интервью было закончено и я собрался уходить, Любовь Сергеевна удивленно спросила:
— А как же чай? Я специально перед вашим приходом в магазин сбегала, пирожных купила. Да такой забавный случай вышел. Я по пути зашла на рынок и взяла десяток яиц. Прихожу домой, а в пакете на два яйца больше. Ошибся продавец, думаю, и понесла лишние яйца обратно. А оказалось, он нарочно так сделал. Подарок, говорит…
Соколова признавалась, что в последнее время с удовольствием перечитывала Чехова. Ей нравился монолог Ольги из «Трех сестер», которую она играла в Театре киноактера: «Пройдут годы, мы уйдем, нас забудут, забудут наши имена, голоса. Но наши страдания перейдут в радости для тех, кто будет жить после нас. Если б знать, если б знать…»
Любови Сергеевны Соколовой не стало в 2001 году. Ее похоронили на Кунцевском кладбище, рядом с могилой сына…
Завершить этот короткий рассказ о светлой женщине и актрисе хочу строками из открытого письма Ни Савиной (они вместе снимались в фильме Андрея Кончаловского «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж»), опубликованного в 1968 году в журнале «Советский экран»:
«Судьба свела нас на съемочной площадке картины «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж». В деревне под Горьким мы прожили три месяца в одной хате. Усталая, измученная поездками, пораженная личным горем — теперь можно на «ты», — ты почти никогда не думала о себе. Не встретила нерасторопная администрация — ты приехала на перекладных: успеть в кадр! Даже жаловаться ты не умела…
Я прожила до тебя в доме две недели и от
Новые роли у Соколовой были. И самое главное, что они остались…
Диалоги о любви
Писательница Виктория Токарева
Я люблю книги Виктории Токаревой.
Не скажу точно, какая повесть или рассказ писательницы влюбили меня, но имя автора, кажется, присутствовало в моей жизни всегда.
Слава к Токаревой пришла сразу же после выхода в свет ее первого рассказа «День без вранья». За ним последовало еще множество замечательных произведений, сценарии к фильмам «Джентльмены удачи», «Мимино», «Шла собака по роялю».
Токареву часто называют «писательницей для женщин». Не думаю, что это действительно так. Ведь главная тема всех ее книг — любовь — пола не имеет и близка всем без исключения.
Почти круглый год писательница Виктория Самойловна живет на даче, куда вход посторонним категорически воспрещен. Все мои попытки напроситься в гости оканчивались ничем. Лично познакомиться со знаменитой писательницей, которая очень редко дает интервью, удалось лет десять назад на фестивале «Киношок».
Во время гуляний в одной из казачьих станиц Токарева неожиданно предложила: «Ладно, давайте поговорим. Где? А вон какие кусты шикарные».
И правда, мы уединились за небольшим столиком, укрытым в зарослях дикого винограда.
— Какая разница, где разговаривать, — было бы о чем. Дома мне не до бесед. Там я должна работать, а значит — «идти на погружение». Я потому и не готовлю. Этим надо заниматься утром, а с одиннадцати до двух я как раз сажусь за свой стол. После этого рука сама останавливается, и дальнейшая работа теряет смысл. А если я в это время буду резать свеклу, морковку и картошку для борща, то будет уже не до сочинительства.
— А во что вы одеты, для вас важно?
— Мне довольно трудно одеться, потому что в нормальных магазинах у меня последний размер. А он не всегда бывает. В магазинах для толстых я слишком худая. Поэтому я одеваюсь в Швейцарии. Раз в два года выезжаю туда — у меня уже есть свои места — и закупаюсь по полной программе. Дешевую одежду не люблю в принципе — она плохо сидит, мало носится. К тому же такую одежду противно носить. То, что я езжу в Швейцарию и покупаю там дорогие вещи, — это комплекс. Мы все совки. Мое поколение выросло при советской власти, когда ничего было невозможно купить. Было слово «достать». Сейчас я рассчитываюсь за свое прошлое.