Четыре с половиной

Норк Алекс

— Какая баталия?

— Давайте чуть постоим, я расскажу.

На столике появились небольшие песочные часы с незначительной желтоватой массой у верхнего конуса, тонкая струйка пошла вниз, разбрасывая на дне песчинки.

Нотариус, убедившись, что простенький механизм работает, снова обратился к аудитории:

— Итак, одна минута, а вернее сейчас... секунд пятьдесят. Не пожелавший или не успевший, господа, автоматически исключается из процедуры жребия.

Женщина

уже подходила к столику, но прочие не вышли из столбняка.

— Прошу вас, сударыня. Но шар пока не раскрывайте.

Она чуть поводила сверху рукой, вдохнула... и взяла.

— Благодарю вас. Осталось секунд сорок. Прошу, господа. Впрочем, как вам угодно.

Теперь двое, вполне сознавая лишь, что нужно спешить, направились к столику и только один, поименованный раньше «двоюродным братом» удивленно поглядел на них, не двигаясь в кресле.

У коробки оба подошедших ускорились, и тут же замешкались, не зная, который шар взять...

Но получилось.

Теперь и они вдруг поняли, во что играют.

Нотариус обратился к последнему:

— У вас еще есть пятнадцать секунд.

Сидевший в кресле не то чтобы понял, но что-то в нем заработало.

Человек встал.

— Побыстрее, — произнесла женщина, на тонком красивом лице смешались досада и нетерпение.

— Да пусть его, — одернул муж, а нотариус уставился на последний уходящий песок.

— Семь-шесть секунд.

Человек неуверенно шел, все с тем же растерянным чувством — «а, надо ли?».

Младший охранник, не выдержав, громко произнес «ой», струйка уже добегала из ничего, но на последних шагах человек проявил проворность и на ходу извлек шар.

— Вот!

Он, словно желая обрадовать остальных, поднял руку с ним вверх.

— Да, вы успели.

Похоже, и хладнокровному нотариусу это принесло облегчение.

— Свидетели, подойдите, пожалуйста, ближе.

Двое молодых людей сделали пару шагов, но нотариуса дистанция не устроила, он приказал встать с ним рядом.

— По разные стороны. Вы здесь, а вы... да.

Получилась своеобразная тройка со строгим нотариусом посередине.

— Теперь, господа наследники, откройте ваши шары и продемонстрируйте нам результат.

Стало заметно, что никому не хочется это делать.

— Прошу! — подстегнул тот.

Руки людей задвигались, размыкая небольшие белые шарики...

— Внимание, господа свидетели, итак, — прежде чем он продолжил, раздались вздохи, неясные звуки, «черт!» выговорила молодая особа. — Крест у вас, сударь, — рука нотариуса показывала на брюнета, едва успевшего к жеребьевке — на двоюродного брата покойного.

Тот неуверенно повернул шар к себе.

Стоявший с ним рядом светловолосый взглянул еще раз на свою пустышку и неловко вздохнул. В лице

женщины явилась переживаемая досада, но муж ее нашел в себе силы проявить благородное хладнокровие.

— Поздравляю, Володь, — он протянул руку счастливчику.

Тот пожал, улыбнулся, улыбнулся всем остальным, нотариусу, но похоже — больше всего себе самому.

Приехавший внимательно слушал. А к концу, откинул полы пиджака и уперся в бока руками — не от жаркого уже утреннего воздуха, а чуть-чуть взволновавшись.

— Это что же получается, какая-то запертая ситуация? Наследник вступает в права после похорон — так я понимаю?

— Угу, — молодой человек спрятал в карман листок, на котором записал озвученную нотариусом формулировку.

— А прочие трое могут блокировать его фактическое наследование хоть до второго пришествия?

— Что «могут»? Они уже начали. Только наших с вами денег, Сергей Петрович, это никак не касается.

— Ну, мне и так он всё в жизни устроил. И ты, небось, поднакопил здесь за время службы?

— Поднакопил. Грех жаловаться, жили ведь тоже на всем готовом. И завещал триста штук, — парень взглянул в небо и быстро перекрестился, — дай бог ему там, не видели от него ничего, кроме хорошего.

— Да, а родственничков он, значит, в затрудненье поставил, ха!

— Не больно он их любил, по-моему. Вашим приездам радовался, дни считал, вот, мол, через столько приедет.

Оба погрустнели, и пожилой человек опустил голову.

Солнцу не понравились двое внизу, не замечающие лучей.

Приехавший поднял к голове руку.

— Печет как у нас на юге. Значит, баталии уже начались?

— Макар вчера пошел к ним с картой для ужина — он у нас любопытная деревенщина — ну, слышит бурные разговоры, и заторчал тихо в зимнем саду. Минут десять подслушивал.

— Так договорились они или нет?

— Непонятно пока, в баре яркий свет горел до трех ночи. Ваша комната в полном порядке, Сергей Петрович. Туда поднимемся?

— Нет, знаешь, ты чемодан отнеси, а я выпью немного с дорожки. Самолет, машина — подукачало слегка.

Внутри прохлада, воздух словно прозрачней и чище, веселье света и зелени.

Высокий розовый куст с бутонами, готовыми уже распуститься, и знакомые другие растения, чужеродные в том числе — он так и не узнал их названия, хотя все собирался в очередной приезд, и имеется ведь каталог с их номерками.

Бар, кресла, столик, фонтанчик — бесшумный, умиротворяющий.

Несправедливое есть в остающихся после человека предметах, безразлично продолжающих жить.

Наружи, там, было бодро, но здесь вдруг сделалась какая-то слабость, воздуха много, а не хватает.