Четыреста килознаков

Рябинина Татьяна

Для начала я выбрала в контактах номер Володи. По идее, он должен был быть на занятиях, однако ответил сразу.

— Володя, у тебя есть телефон Ольги?

— Какой Ольги? — на понял он. — Папиной бывшей? Нет, зачем он мне? А вам зачем?

— Да так, нужен. Извини. Всего доброго.

Эмоции говорили, что брошенная женщина вряд ли захочет помогать своему бывшему, что она даже разговаривать не станет с его новой подругой. Ледяная прагма намекала, что нужного специалиста можно искать долго, а времени нет. Ольга была лечащим врачом

Ника, знает проблему, как и ее отец. Поэтому я задавлю все свои чувства и пойду ва-банк. Попытка не пытка, а спрос не беда. Если таран сломается, тогда уже будем думать, что дальше.

Но для начала надо было ее найти. Свой телефон Ник забрал, да и все равно у него стоял на разблокировку отпечаток пальца. Значит, пойдем другим путем.

Я достала из папки выписной эпикриз. Окружной военный госпиталь. Отделение неврологии. Лечащий врач Выливанная О.С.

Интересная фамилия.

Не один год прошел, может, она там уже и не работает.

Ничего, найдем. Фиг ли нам, красивым?

Пять минут энергичного поиска — и вуаля. Список врачей неврологического отделения, а в нем Выливанная Ольга Сергеевна.

Заодно погуглила и нейрохирурга Сергея Выливанного, вдруг получилось бы попасть к нему в обход Ольги. Но нет, не нашла. Наверно, она в разводе и оставила фамилию мужа, как и я.

В госпиталь меня не пустили дальше вестибюля — карантин. Тетка в бюро пропусков после долгих уговоров согласилась позвонить в отделение.

— Скажите, что это по поводу ее пациента, — попросила я.

Минуту за минутой — я бродила по вестибюлю и вздрогнула, когда услышала:

— Это вы?

Я узнала ее сразу, хотя видела мельком и сейчас она была в маске. Удивительно, что и Ольга узнала меня — глаза расширились, брови взлетели под челку.

— Добрый день, — подойдя ближе, я поняла, что голова сказочно пуста. — Мне нужно с вами поговорить.

Наверно, ей очень хотелось послать меня туда, откуда не возвращаются, но, подумав, она показала на банкетку под пальмой. Мы сели, Ольга посмотрела на меня вопросительно. Так и не найдя слов для вступления, я достала из сумки папку, из папки результаты МРТ и протянула ей. Она пробежала глазами описание, остановилась на заключении.

— И… чего вы хотите от меня? — ее голос дрогнул, как и пальцы, сжимающие лист.

— Попасть на консультацию к вашему отцу.

— Это Николай вас попросил? — Ольга наконец посмотрела на меня.

— Нет. Он не знает.

Молчание затянулось. Наверно, ей никак не удавалось сформулировать отказ. Надо было встать и уйти. Я попыталась — не получилось. Ну что ж, будем искать другие варианты. Интуиция ошиблась. Бывает. Вот только бы заключение как-то забрать.

— Можно нескромный вопрос? Вы давно вместе?

— Нет, — я даже вздрогнула от неожиданности. — И ничего не было, пока вы с ним не расстались.

— Не сомневаюсь. Это же Зарецкий. Не думайте, я на него зла не держу, на вас тем более. У нас с ним все

равно ничего не вышло. Он для меня слишком резкий и жесткий, я привыкла к другому. Просто трудно было это признать. Сам-то по себе человек хороший. А вот вам, похоже, в самый раз.

— Почему вы так думаете? — удивилась я, даже не столько ее словам, сколько обороту, который принял разговор.

— Вы такая же, — усмехнулась Ольга. — Я бы не смогла вот так прийти.

— Ну… я бы на спокойную голову, наверно, тоже не смогла бы. Мы с ним разругались в хлам утром.

— Из-за этого? — она отдала мне листок.

— Да.

— Узнаю брата Колю. Подождите.

Ольга встала, вытащила из кармана халата телефон и отошла в сторону. Я не слышала ни слова, не видела ее лица и могла только догадываться о содержании разговора, который продолжался довольно долго.

— Короче, если поедете прямо сейчас, отец вас дождется, — закончив, она вернулась ко мне. — Он во Вредена, но сегодня у него прием в «Скандинавии» на Есенина. Знаете, где это?

— Да, я живу недалеко.

— Подойдете в регистратуру, скажете, что к Волошину по договоренности.

— Ольга, спасибо вам огромное, — я встала, и колени ватно подогнулись. — Если честно, я не ожидала. Скорее, на удачу приехала. Скажите… все очень плохо?

Она вздохнула тяжело, глядя себе под ноги.

— Как вас зовут?

— Евгения.

— Женя, не буду врать, все плохо. Очень. Ему после лечения надо было уходить сразу, но комиссия признала годным, и он еще летал, пока не выслужил минимальный срок. На сверхзвуковых скоростях сильные перегрузки. Началось разрушение позвонка. Это могло продолжаться долго — до какого-то ударного воздействия. Было что-то? Падение? Или резко тяжелое поднял?

— Было. Падение.

— Ну вот… В общем, отец вам все подробнее расскажет, тут больше хирургия. Хотя я очень сильно удивлюсь, если он возьмется. Если вообще кто-то возьмется.

Поблагодарив еще раз, я вышла на улицу. Похоже, начался нервный отходняк: голова кружилась, во рту пересохло, сердце отбивало рейв. А ведь я еще ничего не сделала, только первый шаг. На такси через весь город ехать можно было до посинения, поэтому пошла на метро. И там от духоты снова стало нехорошо.

Мать твою за ногу, ну-ка соберись, тряпка! У тебя впереди очень нервный денек, готовь ресурсы.

Организм испугался и вернулся в норму. Относительную.

В клинике пришлось подождать, пока Ольгин отец не закончит прием. Наконец я вошла в кабинет. За столом сидел пожилой импозантный мужчина в очках.

— Это насчет вас Оля звонила? — спросил он, кивнув в ответ на мое «добрый день». — Давайте, показывайте.

Глава 37

Просмотрев заключение, Волошин хмыкнул и поправил очки.

— А ты не летчик, а я была так рада… — задумчиво пропел он себе под нос. — Сами снимки где?