Четырнадцатые звездные войны
Шрифт:
— Но почему вы считаете виновным себя? — спросила она.
— Предполагалось, что эту сферу науки я знаю. Если кибернетик не сумеет определить, что у его товарища сломана кость, никто не обвинит его в этом. Но если подобную ошибку допустит врач, он будет признан виновным и наказан.
Нашей обязанностью на Экзотике было распознать эту новую способность, новый талант, выделить и изучить. Может случиться так, что Донал обладает способностью, которую он сам не может определить.— Он взглянул на нее.— В этом вопросе и заключается
Анеа долго молчала, глядя куда-то в сторону. Потом вновь взглянула на Сэйона и сказала:
— Почему вы спрашиваете меня? Спросите его самого.
Дело в том, что она не знала ответа: она просто не могла объяснить, что она чувствует.
Сэйона пожал пдечами.
— Я глупец, я не доверяю тому, что говорит мне весь мой опыт. Разве избранная из Культиса могла бы дать другой ответ? Но я боюсь его спрашивать. Все мои знания не уменьшают моего страха. Но вы правы, моя дорогая, я... я... спрошу его.
Она подняла руку.
— Донал,— позвала она.
Он услышал ее голос с балкона, но не двинулся и не оторвал взгляда от звезд.
— Да,— ответил он.
Послышались шаги и голос Сэйона.
— Донал...
— Простите,— сказал Донал, не оборачиваясь.— Я не хотел заставлять вас ждать. Но мне нужно было подумать.
— Все в порядке,— ответил Сэйона.— Мне отнюдь не хочется вас беспокоить. Я знаю, как вы были заняты в последние дни. Но у меня есть к вам один вопрос.
— Сверхчеловек ли я? — спросил Донал.
— Да, верно,— Сэйона засмеялся.— Кто-то уже задавал вам этот вопрос?
— Нет,— Донал тоже глубоко улыбнулся.— Но думаю, еще зададут.
— Вы не должны обвинять спрашивающих,— серьезно сказал Сэйона.— В известном смысле вы, конечно, сверхчеловек.
— В каком смысле?
— О,— Сэйона сделал отвергающий жест рукой.— В смысле общих способностей, намного превосходящих уровень обычного человека. Но мой вопрос...
— Мне кажется, вы сами говорили, что название само по себе ничего не означает. Что вы имеете в виду, говоря «сверхчеловек»? И можно ли ответить на ваш вопрос, если то, что навешивают ярлык, само по себе непонятно.
— Кто захотел бы быть сверхчеловеком? — продолжал Донал печально.— Кто хотел бы выращивать 60 биллионов детей? Кто сумел бы охватить столько? Подумайте об ответственности, которая на него ложится, он отказывает им в конфете или дает ее, а потом видит, что они вынуждены обратиться к дантисту. И если ваш сверхчеловек действительно «сверх», кто может заставить его вытирать 60 биллионов носов и готовить 60 биллионов порций манной каши? Разве не сможет ваш сверхчеловек найти что-либо более удовлетворяющее
— Да,— сказал Сэйона,— но я вовсе не думаю о столь неестественном. Мы достаточно знаем о генетике теперь, чтобы понять, что не может сразу возникнуть совершенно новый взгляд на человеческое бытие. Любое изменение происходит в форме изменения индивидуумов.
— Но что, если это изменение нераспознаваемо? — спросил Донал.— Предположим, что у меня имеется способность видеть совершенно необычный цвет. Как я могу описать его, если вы не в состоянии увидеть это?
— О, все равно мы сумеем понять,— ответил Сэйона.
— Но все же не увидите его сами.
— Нет, конечно,— сказал Сэйона,— но это не так уж важно, если мы знаем, что это такое.
— Вы уверены? — настаивал Донал.— И что же вы получите, если узнаете, что такая способность существует?
— Конечно, ничего хорошего,— согласился Сэйона,— но с другой стороны, для него в этом тоже нет ничего хорошего. Он, несомненно, смог бы даже скрыть эту способность. И эта мутация исчезла бы без продолжения.
— Я не согласен с вами,— сказал Донал,— я и есть такой сверхчеловек, обладающий сверхзнанием — интуицией. Это мой единственный особый талант, но он превосходит все существующие способности людей.
Сэйона рассмеялся.
— Согласно моему мнению, это ничего хорошего вам не принесло, вы были даже не способны обнаружить все. Я так давно не применял сократовского метода в спорах, что не узнал его, когда он был применен против меня.
— Возможно, вы подсознательно сопротивляетесь признанию этой моей способности.
— Нет, нет, довольно,— сказал Сэйона.— Вы выиграли, Донал. Но в любом случае, спасибо за разговор.— Он улыбнулся.— Ну, а теперь не сможете ли вы мне сказать, в чем действительно секрет ваших успехов?
— Я человек интуиции,— ответил Донал.
— Конечно,— согласился Сэйона,— конечно, вы человек интуиции. Но только интуиция не может...— Он засмеялся.— Что ж, благодарю вас, Донал...— он помолчал, но Донал не обернулся.— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи,— ответил Донал. Он слышал, как шаги Сэйона удалялись.
— Спокойной ночи,— сказал Сэйона в зале.
— Спокойной ночи,— ответила Анеа.
Шаги Сэйоны пропали в тишине. Донал не двигался. Он чувствовал рядом Анеа.
— Только интуиция,— повторил он шепотом,— только...
Он поднял глаза к неизвестным звездам, как человек утром на прохладном от росы поле в начале долгой дневной работы, когда свободный вечер еще далеко. Он видел то, что ни один человек — даже Анеа — не мог видеть. Медленно он опустил глаза. Медленно повернулся, и по мере того, как он поворачивался, это выражение исчезало с его лица. Как сказала Анеа, он прятал свой блеск от людей, чтобы не ослепить их. Он бросил последний взгляд в неизвестное, в будущую жизнь человека.