Четырнадцатые звездные войны
Шрифт:
— Это едва ли редкость на колониальных планетах,— сказал Фалькенберг.— Лошадей и мулов можно было перевозить в виде замороженных эмбрионов и им не требовался для восстановления высокий технологический уровень промышленности, они не нуждались и в промышленной основе для своей заправки.
— Этим займется поручик Маурер,— сказал лейтенант Баннерс. Он снова замолк и, похоже задумался, неуверенный как сказать что-то Фалькенбергу. Наконец он покачал головой.— Я думаю, будет разумно, если вы раздадите своим солдатам личное оружие^ сэр. На пути к казармам
— Ясно. Наверное, мне следует отправиться с моими солдатами, лейтенант. Я не знал, что дела на Хэдли так плохи.— Голос Фалькенберга был спокоен и ровен, но он внимательно следил за младшими офицерами.
— Нет, сэр. Они на самом деле не настолько плохи... Но нет смысла идти на риск.— Он взмахом руки указал поручику Мауреру на десантное судно и снова повернулся к Фалькенбергу. Из воды за бортом десантного судна появилась большая черная махина. Она плеснула водой и исчезла. Баннерс, казалось, ее не заметил, но Десантники взволнованно закричали.— Я уверен, что поручик и ваши офицеры смогут управиться с высадкой, а Президент хотел бы увидеться с вами немедленно, сэр.
— Несомненно. Ладно, Баннерс, ведите. Я захвачу с собой главстаршину Кальвина.— Он последовал за Баннерсом с пирса.
«Нет смысла в этом фарсе,— подумал Фалькенбергу.— Всякий, увидев десять вооруженных людей в сопровождении президентского поручика, поймет, что они наемники, в штатском они или нет. Еще один случай неверной информации».
Фалькснбергу велели хранить в тайне свой статус и статус своих солдат, но это не пройдет. Он спрашивал, не сделает ли это более трудным сохранение его собственной тайны.
Баннерс быстро провел их через шумные казармы Десантников Кодоминиума, мимо скачущих часовых, полуотдавших честь мундиру президентской гвардии. Крепость Десантников была активным муравейником, все открытое пространство было забито вещмешками и оружием — признаками вооруженных сил, собирающихся переезжать на другую базу.
Когда они покинули здание, Фалькенберг увидел пожилого флотского офицера.
— Извините, Баннерс, я на минутку задержусь. — Он повернулся к капитану Военно-Космического Флота Кодоминиума.— Они прислали за мной. Спасибо, Эд.
— Никаких проблем. Я доложу о твоем прибытии Адмиралу. Он хочет быть в курсе твоих дел. Неофициально, конечно. Желаю удачи, Джон. Видит Бог, она тебе сейчас понадобится. Подлое это было дело.
— Так уж повелось.
— Да, но флот, бывало, лучше заботился о своих. Я начинаю задумываться, а в безопасности ли хоть кто-нибудь? Проклятый сенатор...
— Забудь об этом,— перебил его Фалькенберг. Он быстро оглянулся, чтобы убедиться, что Баннерс был за пределами слышимости.— Передай мой привет остальным офицерам, ты командуешь хорошим кораблем.
Капитан тонко улыбнулся.
— Спасибо. От тебя это высшая похвала.— Он протянул руку и крепко сжал ладонь Джона.— Слушай, мы отчаливаем через пару дней, не больше. Если
— Спасибо, но я полагаю, что я останусь.
— Здесь может стать тяжко,— предупредил капитан.
— А разве повсюду в Кодоминиуме не будет тоже самое? — спросил Фалькенберг.— Еще раз спасибо, Эд. — Он было отдал честь, но остановился.
Баннерс и Кальвин ждали его, и Фалькенберг повернулся и подошел к ним. Кальвин поднял три чемодана с личными вещами так, словно они были пустыми и одним гладким движением распахнул дверь. Капитан смотрел им вслед, пока они не покинули здание, но Фалькенберг не оглянулся.
— Будь они прокляты,— пробормотал капитан.— Будь они прокляты все.
—
Машина здесь,— Баннерс открыл заднюю дверцу помятой машины на воздушной подушке совершенно неопознаваемой марки. Ее соорудили из чистой дюжины других машин, а некоторые части были явно самоделкой неуверенного механика. Баннерс влез на сиденье водителя и завел мотор. Тот дважды кашлянул, потом заработал гладко и они отъехали в облаке черного дыма.
Они проехали мимо другого дока, где с десантного судна, у которого крылья были величиной с целую десантную шлюпку, выгружали бесконечный поток штатских пассажиров. Дети визжали, а мужчины и женщины неуверенно глазели по сторонам, пока их бесцеремонно не толкали охранники в форме как у Баннерса. Кислый запах немытых людей смешивался с живительно чистым соленым воздухом близкого океана. С выражением отвращения на лице Баннерс поднял стекла окон.
— Всегда так,— заметил Кальвин, ни к кому в особенности не обращаясь.— При той водной дисциплине, что царит на тюремных кораблях, требуется неделя грязности, чтобы добиться чистоты.
— Вы когда-нибудь бывали на одном из этих кораблей? — спросил Баннерс.
— Нет, сэр,— ответил Кальвин.— Быть на десантной шлюпке, я думаю, так плохо. Но я не могу сказать, что горю желанием оказаться втиснутым на шесть месяцев в одну бочку с десятью-пятнадцатью тысячами штатских.
— Мы все можем очутиться в одной из этих бочек, — сухо заметил Фалькенберг.— И будем рады своей удаче. Расскажите мне о здешней ситуации, Баннерс.
— Я даже не знаю с чего начать, сэр. — Ответил Баннерс.— Я... вы знаете о Хэдли?
— Считайте, что не знаю,— предложил Фалькенберг.
«Можно вдобавок посмотреть какую оценку ситуации способен дать офицер президента»,— подумал он.
Он пощупал, как оттопыривается во внутреннем кармане его френча доклад флотского разведчика, но эти доклады всегда оставляли за бортом важные детали, а позиция президентской гвардии могла быть важна для его планов.
— Да, сэр. Ну, для начала, мы находимся вдалеке от ближайших корабельных линий. Но это, я полагаю, вы знаете. Единственной причиной, по которой у нас вообще существует какая-то торговля, были рудники. Торий, на какое-то время, самые богатые залежи из