Чингисхан. История завоевателя Мира
Шрифт:
Коргуз послал вышеупомянутого Темура-Ельчи ко двору доложить о Шараф ад-Дине, и сам позже отправился туда лично. На пути ему встретился гонец, сообщивший о смерти Каана, после которой воцарился хаос. А в дороге Коргуз имел спор с одним из первых эмиров Чагатая, ведущим свой род от Чингисхана [1415] , и из-за своей заносчивости грубо ему ответил. Для таких людей слова острее волоса на голове или наточенной сабли, и они неодобрительно отнеслись к некоторым высказываниям, которые они, верно или неверно, приписали ему.
1415
Согласно Рашид ад-Дину, его звали Сартак-Куджеур (Сартак-Куджан у Хатегурова, стр. 142) и он был пажом (ev-oghlan) Огуль-Гаймиш.
Испугавшись, Коргуз повернул назад. Тот эмир доложил об этом случае, и в этот момент прибыл посыльный, тайно отправленный Шараф ад-Дином,
1416
Из стихов, адресованных Раби ибн Зияду аль-Абси Нуманом ибн аль-Мундхиром. См. Khizanat-al-Adab, IV, 171-176. Первая половина этой строки звучит так:
Правда это или ложь, но это было сказано (М. К.).1417
Согласно Рашид ад-Дину (Хетагуров, 142, Blochet, 60), этот инцидент случился при жизни Угэдэя, который, получив жалобу от вдовы Чагатая, лично отдал приказ не только об аресте, но и о казни Коргуза.
Коргуз [едва] вернулся в Тус, как прибыли гонцы. Они послали за Шараф ад-Дином, чтобы использовать его как приманку. Вопреки монгольским обычаям, Коргуз построил посреди обнесенного стеной города (hisar) укрепленную сокровищницу и сделал ее своим жилищем. Тогда гонцы обратились за помощью к войсковым командирам, которые с готовностью воспользовались этим поводом, ибо их души были полны гнева, а сердца — злобы. Прибыло великое множество монголов, и Шараф ад-Дин был доставлен из Сабзавара. А что до Коргуза, то ему не понравилось прибытие гонцов, но в любом случае Азиль не пускал его к ним, давая ему дурной совет и предостерегая его, чтобы он не попал в их руки. Не зная содержания указа, Коргуз пребывал в страхе и хоронился (mahfuz mi dasht) в сокровищнице, которую называли крепостью, пока в один из дней посланцы не сели на коней и вместе с монголами, под одеждой у которых была надета кольчуга, не пришли к ее воротам. Коргуз приказал закрыть ворота, и под этим предлогом они начали стрелять. «Я не мятежник», — сказал Коргуз, и ворота открыли. Монголы вошли внутрь, схватили Коргуза и Азиля и послали людей к воротам, чтобы задержать всех меликов и [других] лиц. Тем не менее мелику Ихтияр ад-Дину удалось укрыться в Абиварде. Судьбы меликов Хорасана постигло полное крушение, и современник написал такие строки о положении, в котором они находились:
Я вижу спотыкающиеся ноги — это они идут вперед, сбившись с пути. Но ветер скоро стихнет [1418] , ибо это здание возведено на пустом месте.Через несколько дней гонцы уехали, забрав с собой узниками Коргуза и Азиля. Коргуз ничем себя не унизил и не обратил на них никакого внимания. /241/ Прибыв в орду Улуг-Эф [1419] , эмиры, участвующие в яргу, уселись и начали яргу. Коргуз сказал им так: «Если вы можете решить мое дело, тогда давайте побеседуем, но если оно останется нерешенным, лучше ничего не говорить».
1418
tarkadu вместо tarkanu текста.
1419
Дословно «Великий дом», ef — вариант тюркского слова ev — — «дом».
Суд зашел в тупик, и они сказали, что его следует отправить к Туракине-хатун. Шараф ад-Дин вмешался в яргу и попытался вступить в спор с Коргузом, но последний так отчитал его, что он не знал, что ответить. Один из эмиров орды обратился к Шараф ад-Дину с такими словами: «Его взяли под стражу по другому обвинению, и если он будет оправдан, что останется делать таким, как ты? Лучше бы тебе попросить у него извинения и прощения, чем вести себя столь враждебно».
Покинув Улуг-Эф, они прибыли в орду Туракины-хатун. А в то время Чинкай бежал от гнева Туракины и искал защиты у Гуюка; а министр Ялавачи и Коргуз, оба пользуясь покровительством Чинкая, мало внимания обращали на Туракину. Более того, ее министры были людьми, до этого никогда не занимавшимися государственными делами, и Коргуз в то время не оказывал им никакого уважения, а теперь у него не было денег, чтобы смягчить их и улучшить свое положение. И, опять-таки, именно Фатима-хатун [1420] , распоряжавшаяся теперь всеми делами, избрала и научила Шараф ад-Дина, прежде чем послать его в Хорасан и Мазендеран в услужение к эмиру Аргуну [1421] .
1420
О Фатиме см. стр. 168-170.
1421
В главе о Шараф ад-Дине об этом не упоминается.
И был отдан приказ, что поскольку Коргуз был помещен под стражу за слова, которые он произнес в орде Улуг-Эф, /242/ то его следует вернуть туда и пытать
А что до Азиля, то он по возвращении был заточен в Самарканде. Он [1423] приказал морить его голодом, а затем велел тюремщику положить яд в блюдо тутмач [1424] и дать его ему, и так он встретил свой конец.
1422
but-parasti, что обычно (см. прим. 137 к [VII] ч. 1.) означает «буддизм». Коргуз, следовательно, был буддистом, несмотря на то что носил христианское имя Георгий, а в его родной деревне имелась церковь. См. прим. 1304 к [XXVI] ч. 2 и стр. 348.
1423
Не понятно, кого обозначает подлежащее в этом предложении. Возможно, имеется в виду Кара.
1424
tutmash — блюдо из теста, нарезанного полосками и тушенного с мясом.
Все, что происходит в этом мире, подобно молнии, которая вспыхивает, а потом исчезает, или воздуху, который человек выдувает в бутылку, а когда он убирает ее ото рта, в ней ничего нет.
Проживешь ли ты сто лет или сто тысяч [лет], день останется прежним, как и все вокруг.
[XXX] ОБ ЭМИРЕ АРГУНЕ
Он принадлежит к племени ойратов, и его отец Тайчу [1425] был начальником тысячи. Ойраты — одно из самых известных монгольских племен, и к этому племени принадлежит большинство дядьев по материнской линии детей и внуков Чингисхана, а причина этого заключается в том, что когда он впервые пришел к власти, ойраты оказали ему помощь и поддержку и спешили опередить один другого, чтобы заявить о своей преданности, и в признательность за их службу был издан указ, касающийся этого племени, в котором говорилось, что дочери их эмиров должны выдаваться замуж за потомков Чингисхана; и он также пожаловал вождю этого племени свою собственную дочь по имени Чечекен-беки [1426] . По этой причине все царевичи берут себе жен в племени ойратов.
1425
В тексте TAYJW. Об этом имени см. Pelloit-Hambis, Campagnes, 180-181. Согласно Рашид ад-Дину (Хетагуров, 120-121), отец Аргуна, имени которого он не называет, был вовсе не начальником тумена, а бедным человеком, который в голодный год продал своего сына эмиру из Джалаира за коровью ногу.
1426
CYCAKAN вместо JYJAKAN текста. Чечегеин Сокровенного сказания. Это имя означает «маленький цветок». В действительности она была выдана замуж не за вождя ойратов (Кутуку-беки), а за одного из его сыновей — Инелчи, согласно Сокровенному сказанию (§ 239), или Торелчи, согласно Рашид ад-Дину (Хетагуров, 119).
Когда эмир Аргун овладел уйгурским письмом и достиг первой поры мужественности, во всем ему стали сопутствовать удача и всяческое везение. Несмотря на его молодость, он был отправлен ко двору Каана и принят в число битикчи. /243/ День ото дня Каан взирал на него все с большим благоволением, и он все еще находился в поре цветения юности, когда он отправил его в земли китаев вместе с Кабаном по важному делу. Он пробыл там некоторое время, а когда вернулся к Каану, был по причине своей полнейшей надежности назначен расследовать дело Эдгу-Темура и Коргуза, чем и занялся вместе с Курбакой и Шамс ад-Дином Камаргаром. По прибытии в Хорасан он приступил к расследованию, а потом, в соответствии с указом, отправил все стороны ко двору и сам вернулся туда. При дворе он содействовал и помогал Коргузу; и когда страны Хорасана и Ирака были препоручены Коргузу, эмир Аргун был назначен к нему баскаком и нукером [1427] , или помощником в управлении делами, так чтобы Коргуз мог по всем вопросам советоваться с ним и ничего не предпринимал бы без его участия.
1427
В тексте NWKR, в то время как в списках B, D и E — NWKAR. Обычная форма этого слова в монгольском языке — nokor, однако вариант noker представлен в слове noger-socius в Codex Cumanicus (см. Gronbech, Komanisches Woerterbuch) и в современном персидском слове naukar (noukaf) — «слуга». О нокотах (монгольская форма мн. ч. от nokor) см. Vladimirtsov, Le regime social des Mongols, 110-123. Владимирцов, однако, ничего, не говорит о нокотах как управляющих.
Когда Коргуз вернулся в Хорасан, он стал принимать все решения единолично, и эмир Аргун вернулся назад. Прибыв в орду Улуг-Эф, он был отправлен обратно, чтобы доставить Коргуза, и вместе с ним послали Курбаку и [несколько] других гонцов. Они взяли под стражу Коргуза и освободили из заключения Шараф ад-Дина, как уже было рассказано выше. Когда они прибыли в орду Туракины-хатун, Коргуз был брошен в темницу за слова, которые он произнес, и Туракина-хатун передала земли, которые находились под его властью, от Окса до Фарса, Грузию, Рум и Мосул, в управление и распоряжение эмира Аргуна, назначив Шараф ад-Дина сопровождать его в качестве улуг-битикчи [1428] и оставив остальным чиновникам их должности.
1428
Т. е. главный битикчи, или секретарь.