Чингисхан. История завоевателя Мира

Джувейни Ата-Мелик

Сам он тем временем отправился ко двору Бату, чтобы уладить кое-какие дела, и ходжа Наджм ад-Дин [1463] сопровождал его до орды Бату. Дела эти были рассмотрены сообразно указу Менгу-каана и его собственному толкованию. Затем он отправился через Дербент в Грузию, Арран и Азербайджан и завершил работу по проведению переписи, введению купчура и оценке величины налогов, после чего выехал в Ирак.

А в его отсутствие при Императорском дворе некие люди объединенные злобой и враждой к нему, добыли ярлык [о направлении] Джамал ад-Дина Хасс-Хаджиба ревизором. Прибыв в Хорасан и не найдя там никого, он приступил к проверке счетов и простер руку захвата и присвоения.

1463

Его полное имя было Наджм ад-Дин Али из Джилабада. См. стр. 367.

Когда эмир Аргун закончил свои дела в Ираке и Азербайджане, он поспешил повидаться с принцем Хулагу, которого он настиг в Кише [1464] . Заручившись его поддержкой и покровительством, он продолжил свой путь ко двору Менгу-каана и прибыл в Хабаран. После того как /259/ он покинул

ставку Хулагу, к последнему явился Джамал ад-Дин Хасс-Хаджиб и положил перед ним список всех министров, меликов, эмиров и начальников, сказав: «Я располагаю обвинениями против каждого из них и должен отправиться ко двору Менгу-каана». Хулагу отвечал: «Это дело эмира Аргуна и должно быть решено так, как он сочтет нужным. По велению Менгу-каана и с нашего согласия мы вложили ключи правления теми странами в его руки». А в тот список Джамал ад-Дин включил и имя автора этих строк. Когда принц дошел до моего имени, он сказал «Если есть против него какое-то обвинение, пусть о нем будет доложено в моем присутствии, чтобы сейчас же разобраться с этим делом и принять решение». Джамал ад-Дин пожалел о сказанном и, извинившись, удалился; а вернувшись оттуда, он в Мерве присоединился к эмиру Аргуну.

1464

В тексте — Kito (в соответствии со списком A), но в списке D — KS, т. е. KS, Kish. Ср. также в III, [99] (стр. 444), где написание Kish диктуется игрой слов с ‘inan-kash — «натянувший вожжи». Киш, позже Шахр-и-Сабз, был местом, где родился Тамерлан.

В это время между последним и ходжой Фахр ад-Дином завязалась такая дружба, какой между ними не было прежде, и они отправились ко двору в месяц раби 1654 года [март-апрель 1256], а вести дела под началом принца Хулагу и управлять Ираком, Хорасаном и Мазендераном эмир Аргун назначил своего сына Керей-Мелика, эмира Ахмада и вашего покорного слугу.

Когда эмир Аргун прибыл в орду Императора Мира, несколько клеветников и доносчиков уже поджидали там его прибытия, надеясь замыслить против него какое-нибудь дело или придумать какой-нибудь план, чтобы навредить его фортуне, которой покровительствовал сам Всевышний. К этим людям присоединились Хасс-Хаджиб и некоторые другие. Они изложили свои обвинения, и хитайские писцы принялись изучать счета, а эмиры яргу начали расследовать дело эмира Аргуна. Поскольку благоволение Судьи Вечного Суда все еще сопутствовало его делам, его враги не добились ничего, кроме испытаний и несчастий и позора и сожалений. Некоторые из зачинщиков умерли, находясь в орде, Хасс-Хаджиба и других доносчиков [Император] передал эмиру Аргуну; и одни из них были преданы смерти на месте, а другие казнены по прибытии в Тус. /260/ А что до Хасс-Хаджиба, он был отправлен назад под стражей и всего с одной лошадью.

После того как перепись в провинциях была завершена, Император Мира разделил их все между своими родственниками и братьями, о чем будет рассказано в надлежащем месте. И поскольку касающийся Небес балдахин Менгу-каана перемещался теперь в направлении самых отдаленных земель китаев, эмиру Аргуну вновь было велено вернуться в подвластные ему страны со всеми его меликами и эмирами; и он был отмечен особыми почестями и милостями. А что до эмиров и меликов, то те из них, кто не был удостоен пайцзу и ярлыков в первый раз, теперь их получили. Ходжа Фахр ад-Дин Бихишти умер в орде. Его должность была передана его сыну Хусам ад-Дину Амии-Хусейну, хотя он и был младше других его сыновей, потому что он мог читать монгольские тексты, написанные уйгурским письмом [1465] , а это в наш век стало основой учености и всяческих умений [1466] . На должность улуг-битикчи, представлявшего Бату, был назначен ходжа Наджм ад-Дин, а другие битикчи, мелики и эмиры сохранили свои должности. Ходжа Наджм ад-Дин после этого отправился ко двору Бату.

1465

Дословно «он соединил искусство монгольского языка с [искусством] уйгурского письма».

1466

Джувейни редко столь открыто проявляет свои истинные чувства.

Эмир Аргун прибыл в Хорасан в месяц рамадан 656 года [сентябрь 1258] и, поскольку он стал свидетелем того, как велись важные дела двора, и узнал это искусство, а также методы расследования и дознания, применяемые там, он тщательно изучил отчеты, наказал некоторых мутасаррифов и назначил своим заместителем по делам дивана и личной [1467] казны ходжу Изз ад-Дина — человека, чья душа была также чиста, как и его имя [1468] и чьи знания и способности были известны всему человечеству. Узы близкого родства и дружбы, не оскверненные лицемерием, не позволяют мне углубляться в эту тему, поскольку

1467

khass, т. е., относящийся к Khassa, или личной казне. См. Minovi and Minorsky, op. cit., 779.

1468

Tahir, т. е. «чистый». См. стр. 371.

Любовь меж нами выше, чем любовь меж родственниками, и то, что они ценят /261/ [высоко], [в сравнении] с нами стало низким.

Всегда раньше перепись и оценку купчура и [других] налогов начинали с Хорасана, но в этот раз, чтобы упростить дело, перепись в Хорасане была отложена.

Эмир Аргун собрался поехать к Хулагу, который находился в области Аррана. Прибыв туда и сделав свой доклад, он отправился в Грузию, где начал проводить перепись и делить население на тысячи. В первый раз купчур был установлен в семьдесят динаров с десяти человек, но поскольку расходы (ikbrajaf) на наемное войско (hashar),

почтовые станции (yam), почтовых лошадей (ulagh) и провизию для армии превысили намеченную цифру и не могли быть покрыты этим купчуром, он был изменен таким образом, что то, что взималось сверх установленного уровня, было рассчитано пропорционально первоначальной сумме. До введения купчура землевладельцы и состоятельные люди, например те, кто занимался торговлей в десяти разных местах или чья собственность была широко раскидана, подвергались обложением налога на каждую долю своего богатства, так что один человек мог платить пятьсот или тысячу динаров. Но когда был введен этот новый налог, его предельная величина стала десять динаров, что не было тяжелым бременем для богатых, даже если его удвоить, в то время как для бедняков он оказался непосильным. Эмир Аргун доложил об этом состоянии дел, и был отдан приказ установить предельную величину купчура в пятьсот динаров для богачей, снижая его постепенно до одного динара для бедняков, чтобы покрыть расходы. Были сделаны расчеты, и перепись была проведена с великой тщательностью.

Вначале эмир Аргун отправился в Грузию, потому что Давид-Мелик, сын Кыз-Мелик, поднял там мятеж [1469] , и Хулагу отправил туда большое войско монголов и мусульман. Эмир Аргун проследовал туда со своими приближенными и небольшим войском. Войска подходили со всех сторон, и было захвачено в плен и убито множество грузин. Тогда эмир Аргун повернул назад и в конце рамадана 657 года [начало сентября 1259] соединился с принцем в Тебризе в тот момент, когда он собирался выступить против Сирии, и доложил ему о положении в /262/ Грузии. Хулагу направил монгольское войско для сбора налогов с туменов Ирака и покоренной части (il) Грузии. Командование всем этим войском он возложил на эмира Аргуна.

1469

См. Allen, A History of the Georgian People, 116.

Когда последний прибыл в Тифлис, Давид-Мелик Старший также поднял мятеж [1470] из-за требований выплаты задолженности по налогам и сбросил с себя аркан верности [1471] .

[XXXII] О ШАРАФ АД-ДИНЕ ИЗ ХОРЕЗМА

Судья того Суда, «что отвергает того, кого отвергает, и принимает того, кого принимает, не называя причин», создавая души людей, нанизал одни из них на нить благословения, а другие — привязал к привязи проклятья; «и благословенный человек благословен навечно, и проклятый человек проклят навсегда». И когда души отлиты и сформированы в сердцах людей, как результат процесса рождения и роста, каждый человек в назначенное ему время и согласно его предопределению ступает на равнину проявления и сходит с самой высокой крыши на самый низкий порог. Затем, если его одежда расшита вышивкой благословения, его добродетель проявляет себя во всех его делах без каких-то особых усилий с его стороны, в то время как поведение того, кто был отмечен клеймом проклятия, находится в полном соответствии с этим. И важность этого подтверждается подобными жемчужному дождю словам Пророка (мир ему и Божье благословение!): «Есть люди, в чьи руки вложены ключи добра, и есть люди, в чьи руки вложены ключи зла». И поскольку, согласно следующим строкам,

1470

Осенью 1260 г. Cm. Allen, loc. cit.

1471

В списке В после этого следует пропуск, равный семи-восьми строкам текста. Это, вероятно, указывает на то, что автор оставлял место для того, чтобы в дальнейшем внести дополнения, касающиеся более поздних событий (М. К.).

Я — тот человек, который клеймит своих врагов касыдами. Истинно, наихудшая касыда — та, что не имеет подписи [1472] , —

смысл этой преамбулы и цель этого вступления будут показаны на примере жизни и поступков Шараф ад-Дина.

Мастер в мастерской Создания и Изобретения, сделав его местом, куда изрыгаются грязные отбросы нищеты и хранилищем /263/ смеси нечистых верований, желающий, чтобы его имя соответствовало его поступкам, и жаждущий доказать справедливость слов о том, что «прозвища ниспосланы с небес», взял буквы его имени из shin и ra-sharr — и назвал его Шарр фид-Дин [1473] . И поскольку согласно обычаю и давно заведенному порядку ташдиды и слабые буквы в распространенных именах для простоты произношения часто опускались, в его имени ташдид ra и звук ya были потеряны, и он стал зваться Шараф ад-Дином [1474] . И нам следует рассказать о том, что составляло его подлую натуру и что заключалось в грязном сердце этого злосчастного негодяя, —

1472

Басхама ибн Хаз, один из поэтов Хамасы. См. Tabrizi, Sharh-al-Hamasa, Bulaq ed., I, 207 (M. K).

1473

Т. е. «Зло в Вере».

1474

tashdid — название орфографического знака, указывающего на то, что буква при произношении удваивается, «слабые буквы» — алиф, уау и йя. Так, согласно доводам Джувейни, SR FY ALDYN, т. е. Шарр фид-Дин, превратилось в SRF ALDYN, т. е. Шараф ад-Дин, его настоящее имя, буквально «Благородство Веры».