Чингисхан. Сотрясая вселенную
Шрифт:
Глава семнадцатая. Лесные порядки
/17 января 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, провинция Ахейя, лагерь Эйриха/
— Я должен выказать тебе своё уважение, Эйрих, — сказал Ниман Наус. — Если бы ты не убил тех лучников, мы бы потеряли гораздо больше людей, да...
— И он щедро осыпал остальных ублюдков стрелами — я сам видел! — выкрикнул раненый в ногу Бадвин.
Ему прокололи копьём бедро, он только пришёл в себя после лихорадки, поэтому пропустил
— Я благодарен тебе, Ниман, — кивнул дружиннику Эйрих.
Ниман с одобрением усмехнулся.
— Я долго думал о том, как мне наградить всех отличившихся в бою, — произнёс Эйрих. — Я разговаривал с каждым из вас и пришёл к выводу, что будет преступно не одарить вас золотом. Каждый воин, участвовавший в прошлом бою, получает от меня по два солида вознаграждения.
— Да-а-а!!! Эйрих!!! Да-а-а!!! — поддержали его слова обрадованные воины, раненые и не пострадавшие.
Уже давно Эйрих удивился тому, что вожди считают грабёж после победы достаточным вознаграждением воинов. Это глубокая ошибка, которая укоренилась в их разумах из-за традиций.
Если тебе нужны верные воины, дары и награды должны исходить лично от тебя, а не от твоего разрешения начинать грабёж. Да, разрешение грабить селение или город — это тоже поощрение, но оно слишком традиционное и общее. А вот две золотые монеты — это иное. Это награда, расположение от Эйриха.
Ниман Наус, решивший публично похвалить Эйриха — это тоже неспроста. Хумул разговаривает с воинами, кто-то прислушивается, а кто-то нет. Наус почувствовал, куда дует ветер. По его поступкам это почувствуют остальные.
Эйрих — это успех. Будешь держаться рядом с успешным человеком — успех коснётся и тебя. И тогда всё у тебя будет хорошо. Это все знают.
Правильный образ позволит собрать собственную дружину. Но Эйриха не устраивал традиционный формат. Если у него будет дружина, то она будет сильно напоминать кешик — его личную гвардию самых опытных и умелых воинов. Сегодня была брошена первая ветка в разгорающийся костёр его славы.
— Ещё, после прошлого боя я понял, что нам нужно больше конных лучников, — сказал Эйрих. — Поэтому предлагаю вам, воины, дать своих сыновей мне в обучение. Плачу по золотому за каждого ребёнка не младше шести, но не старше пятнадцати зим. Они будут жить дома, но ежедневно будут приходить ко мне заниматься с луком и ездить на лошади. Если, по итогам пяти лет, они смогут пять раз подряд попасть в цель с пятидесяти шагов — отец ребёнка получит пять солидов лично от меня, за то, что воспитал правильного ребёнка, которому самое место в моей дружине. Как вам такое?
— А кошт сыновей за чей счёт? — спросил Атавульф, счастливый отец четырёх сыновей и двух дочерей.
— За твой, конечно же, — ответил Эйрих. — Твоя выгода — пять золотых в конце обучения конного лучника. Если он займёт место в моей дружине — у него будет доля от добычи, как пристало дружиннику. Может, если он тебя достаточно любит, и тебе что-то перепадёт с добычи воинской.
— Вот оно что... — задумался Атавульф.
Усы его задумчиво подвигались, а сам он почесал затылок. Кормить детей — тяжкое бремя, особенно сейчас.
— Ладно, покумекаю потом, — решил воин.
— Хорошенько
— А что, дружину собирать надумал? — заинтересовался Аравиг, рядовой воин.
— Надумываю вот, — ответил Эйрих. — Ещё пара-тройка успешных походов — соберётся нужное количество броней, оружия, денег. Вот тогда и надумаю.
Окружающие воины задумались. Но они ещё не знают, что именно Эйрих собирался сделать со старой концепцией дружины вождя.
Изначально, когда он только вникал в особенности устройства воинского быта родного племени, он решительно отверг эту старую и никчёмную практику со много что решающей и много за что голосующей дружиной, внедрив, взамен неё, свою систему. Но потом он узнал о том, как эту систему организовали римляне...
Идея о том, что воины получают фиксированную зарплату и долю в добыче, а взамен делают то, что им говорит командир — это нечто новое для Эйриха. Он не видел ничего подобного в степях, где просто так сложилось, что воины собираются вокруг нойона ради доли в добыче, не претендуя ни на что другое. Он не видел ничего подобного в Хорезме, где постоянное воинство сражается за хорезмшаха ради добычи в бою и щедрых даров, а временное воинство сражается из-за того, что их просто собрали со всех селений и сказали, что они теперь воюют за хорезмшаха.
В Китае было нечто подобное оплате услуг воинов, но Эйрих презирал китайцев. Потому что они имели многократно более многочисленную армию, но не смогли защитить свою страну. Они боялись кочевников — никакие зарплаты не могут перебороть этот страх, а у них они ещё и были низкими.
Но римляне заставили Эйриха пересмотреть свой взгляд.
«Экипировка воина за счёт вождя, оплата его службы за счёт вождя, но и обязанностей у них будет куда больше», — размышлял он. — «Тренировки, никакого хозяйства — только война и подготовка к ней. А ведь это...»
Это настоящая армия. У римлян настоящая армия, а не временно собираемое воинство, как у Темучжина в прошлой жизни, как у готов сейчас. Тот, у кого больше воинов, ничем, кроме войны, не занимающихся, тот и победит, в итоге.
Но для такой армии нужны деньги. Много денег.
«Нужна торговля», — подумал Эйрих. — «Но чем? У нас ничего нет».
На грабежах крепкую армию не построить. Слишком уж нестабильное это дело. Нужны надёжные источники снабжения деньгами.
«Похоже, Аларих обречён получить от меня удар в спину», — подумал Эйрих. — «Он не сможет дать мне то, что даст западный император».
Но это больше похоже на рисунки в болотной грязи — он ничего не знает о раскладах в Италии и там сейчас может происходить всё, что угодно. Это нужно, как-то, исправлять.
Татия отправлять преждевременно — он ещё не получил от Эйриха ничего, кроме женщины и дырявой халупы. Золото и серебро ему давать опасно, потому что тогда он может накопить сумму, которой достаточно для жизни в Афинах или в Константинополе.
Готы для скрытной разведки не годятся совершенно. Их видно издалека и они бросаются в глаза в толпе. О какой разведке вообще может идти речь?