Чингисхан
Шрифт:
Мы продолжили подъем, он делался все круче, и стоявшие по сторонам ели становились все более чахлыми из-за высо ты. Я шел и пытался представить себе картину: деревянные стены, портик с крышей, крытой мелкой черепицей, ведет в простую комнату с алтарем, подставкой для возжигания бла говоний и портретом прадеда Камала, изображенного под стать горе, которую он обозначил как святую. Это можно бы ло представить себе только в фантазии. А у меня в руке было упрямое доказательство, подтверждающее теорию. Нет, не теорию, а факт. Что это Бурхан Халдун и что могила должна быть где-то в этих местах. Камала не стал бы выбирать невер ное место.
Но если Чингис похоронен где-то поблизости, то где? Здесь, на этом плато? Конечно же, нет. Если Камала действительно хотел выполнить пожелания Чингиса,
391
ДЖОН МЭН
чингис : хан
внимание к этому месту, собрав тут рабочих, чтобы выровнять площадку, срубить деревья, привезти глину, поставить печь, изготовить черепицу, ввести регулярные богослуже ния, исполнять ритуалы? Нет, вторая площадка, где находят ся заполненные камнями ямы Игоря, выглядит более обещающей.
Тропинка еще раз ушла круто вверх, петляя между деревь ями с вылезающими из земли могучими корнями. Нельзя сказать, чтобы подъем был трудный, каким он и должен быть для священной горы - и как это я только сразу не сообразил! Мои рассуждения относительно преднамеренной дезинформации властей были просто смехотворными. Весь смысл идеи священной горы в том, что она должна быть дос тупной, — это не значит, что попасть на нее ничего не стоит, потому что ее попросту затопчут, но в то же время путь к ней не должен быть подвигом. Для того, кого не остановит дол гий подход, который можно совершить на лошадях с одной- двумя палатками, следуя расставленным указателям, Бурхан Халдун не труднее пиренейского отрезка пути пилигримов на богомолье в Сантьяго де Компостела, хотя и без радости увидеть приют для пилигримов.
– Похоже, жить здесь не так-то просто, - заметил я Туме-ну, пыхтевшему рядом со мной. Эрдене быстро ушел вперед, и его уже не было видно за соснами и лиственницами. — На чем мог тут существовать Чингис?
– На кедровых орешках, — выдохнул, стараясь порав няться со мной, Тумен.
– Осенью это хорошая еда. Тут есть еще и ягоды. И олени, лоси, и антилопы. А чуть пониже сур ки и белки.
– А как насчет волков?
– Не проблема, я думаю. Волки предпочитают домашний скот. А в этих безлюдных местах откуда скот.
Ладно, волков можно не бояться. Мы молча поднимались еще с полчаса и вышли на второе плато, где между низкорос лыми хвойными деревцами гулял прохладный ветерок. Пря-
392
мо перед нами маячил выступ лысой вершины с ее загадоч ным белым глазом, который, как я теперь мог разглядеть, был всего лишь пятном нетающего снега. Вокруг все было так, как описал Игорь, - десятки, а может быть, и сотни бес порядочных каменных куч, некоторые из них размерами подходили для могил. Виднелось несколько ово и прото-ово, куда богомольцы, проходя мимо, бросали подобранные здесь же с земли камни. Под влиянием игоревских слов: «Древние раскопы... Ямы, сначала вырытые, а потом засы панные... можно различить следы человеческой деятельно сти... здесь... лежат похороненными монгольские импера торы» — я начал видеть, как могли быть сделаны эти могилы: вот по крутому подъему взбирается к горе-собору процес сия с гробом, вот роют неглубокие ямы, вот отправляют це ремонию предания тел земле, вот аккуратно складывают камни величиной с кулак в невысокие холмики, вот совершают ритуалы препоручения умершего Вечному Небу, вот печальная и почтительная толпа поворачивается уходить, а потом наступают века, когда дожди, морозы и снег постепенно выравнивают холмики, и они становятся такими, как
они выглядят сегодня.
Есть одно только «но» — я не доверяю своему воображе нию, потому что теперь, когда я видел те каменные пятна, я не могу поверить, что это могилы.
Подозрение возбудила «могила», которую я видел накануне в болотистой и непроезжей низине. Тогда мне показалось, что ее очертания и особенности говорят за то, что они имеют ес тественное происхождение. Теперь, когда я увидел оба «мо гильника», подозрение укрепилось. Кучи камней были одина ковыми и в том, и в другом случае — некоторые неправиль ной круглой формы, но большинство с бесформенными краями, похожие
393
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
Я был почти на сто процентов уверен, что этим «могилам» имеется совершенно иное объяснение, и более поздние исследования только подтвердили мои мысли. Это зона веч ной мерзлоты, и здесь за лето оттаивают лишь верхние несколько футов почвы. Вечная мерзлота такого типа живет своей собственной специфической жизнью, так как зимой, замерзая, земля расширяется как лед, а летом снова сжимает ся, и изменения в верхнем слое земли зависят от типа твер дых пород и почвы, от формы склона и количества поверхностных вод. Естественные силы соединяются с минераль ными материалами самыми невероятными способами, и в результате получаются свойства, которые незнакомы тем, кто живет в умеренном климате, но достаточно известны эс кимосам и лапландцам — и геокриологам, редкой породе специалистов, имеющих дело с геологией холодных регио нов. Из гравия, булыжников и скальных пород окололедни ковое окружение производит удивительное разнообразие форм многоугольников, кругов, колец и холмов, которые очень похожи на искусственные, словно природа в гигант ских масштабах увлеклась дзен-садоводством (и первые уче ные в Арктике думали, что они и в самом деле искусственные. Мир геокриологии пользуется многими терминами из жар гона дзен-садоводов, но только все они означают результа ты, по форме, процессов, связанных с ежегодным циклом за мерзания и таяния, который сказывается на многих камен ных формах).
Я полагаю, что «могилы» на Бурхан Халдуне — это «каме нистые земляные круги». Для того чтобы понять, как они об разуются, представьте себе камень, покрытый осенью мок рой почвой. Наступают первые морозы. Поскольку камень проводит тепло лучше, чем окружающая почва, земля под камнем замерзает быстрее, чем земля, граничащая с ним. Вновь замерзшая земля расширяется, выталкивая камень вверх. Садоводы сталкиваются с этим явлением каждую весну, когда клумбы загадочным образом покрываются камеш-
394
ками. То же самое происходит с телеграфными столбами по всем монгольским степям — если их не вкопать в постоянно замерзшую землю, они выпирают из земли, наклоняются и падают. Камни разных размеров двигаются с разной скоростью, и в местах скопления камней незначительная разница в температуре и коэффициенте расширения выталкивает лежащие на периферии камни внутрь скопления и вверх. В конце концов камни собираются в группы близкого размера. Поднимаясь к поверхности, ветер и дождь выгребают му сор, сухую траву и семена. Получается своего рода каменный фонтан, выбрасывающий «струи» вверх и в стороны, беско нечно медленно переходя, возможно — возможно, так как никто еще не наблюдал за подобным процессом на протяже нии десятилетий, - от одной формы в другую.
Такая сортировка происходит и в более значительных масштабах. Рядом с полем каменных кругов находилось дру гое единообразное поле, в поперечнике метров двести, оно состояло из красноватых камней от человеческого кулака до валуна. По ним было ужасно трудно ходить, всюду торчали ребра и углы, на которых я то и дело рисковал подвернуть но гу. Даже такие крупные камни двигаются, отталкивая друг дру га в сторону и оставляя на своем бывшем месте несколько ма леньких травянистых кружков, микроэкология которых по вторяет каменные круги, где с удовольствием развалились Эрдене и Тумен, интересовавшиеся погодой больше, чем святостью и еще чем-нибудь окружающей их обстановки. На самом дальнем конце этого поля стояло ово из точно таких же острых камней, построенное в том месте, откуда богомольцы могли лицезреть захватывающий дух пейзаж лежащей внизу долины с извивающимся по ее дну Богдом, вдоль которого мы шли накануне, маленькой речушкой, пе реливавшейся всеми цветами радуги между деревьями по пу ти к заливным лугам и Порогу, лежащему за 20 километров отсюда. Справа от меня, на несколько сотен метров ниже, виднелось озеро, отвоевавшее себе место у каменной осыпи