Число Приапа
Шрифт:
– Я ничего не видела! Я же без очков!
Тут подошел запыхавшийся Хинценберг.
– Деточка, что тут… Ах, Боженька… Как это получилось?..
– Он хотел удрать на моей машине, – объяснил Полищук. – Думал проехать вперед и развернуться – кто ж знал, что там канава? Я сам не знал.
– И он выскочил прямо в канаву? – догадался Хинценберг.
Тут Тоня вспомнила – действительно, что-то хлюпало и плюхало.
– И ты, деточка, все это время была в машине? Ужас!
– Я пыталась его задержать! – Тоне вдруг показалось, что она хватала убийцу за шиворот, будучи в здравом уме и твердой памяти. – Но он вырвался!
– Ты
– Нет. Ведь было темно. А я еще сняла очки…
– В машине было темно? – Хинценберг, похоже, ушам не поверил. – Когда человек сидит в машине, там всегда светло!
– Я летом отключаю свет, – признался Полищук. – Кто ж знал?..
– Но что случилось? Господин Хинценберг, объясните, пожалуйста!
Тоня вдруг решила игнорировать следователя. Он вызывал у нее дикое, всеобъемлющее раздражение – возможно, с перепугу.
– Деточка, ничего страшного, успокойся. Господин Полищук гнался за убийцей, – сказал антиквар, но как-то неловко, мутно. – Убийца хотел угнать его машину, вот и все…
– Нет, не все!
Теперь уже и Хинценбергом была она недовольна.
Вдруг Тоню прямо-таки заколотило. Ночная прохлада и нервная лихорадка отлично сговорились – у девушки застучали зубы.
– Ах, Боженька! Сергей, у вас тут что-то теплое есть? Куртку давайте! – потребовал Хинценберг. – Деточка, вылезай, пройдись, разгони кровь! Ах, Боженька… Сергей, включите наконец свет в машине! Она в темноте не выберется!.. Деточка, поворачивайся, давай руку…
Полищук открыл переднюю дверцу и включил свет.
– Осторожно, осторожно, деточка, – бормотал антиквар. – Ну вот, теперь – сюда…
Тоня чуть ли не наощупь выбралась из машины, и тут же Хинценберг схватил ее в охапку. Полищук снял куртку и ждал, пока можно будет накинуть ее девушке на плечи.
– Сейчас вызову Думписа, – сказал он. – Только нужно снять с дерева трос. И как-то объяснить ему, где мы находимся. А он приедет на патрульной машине и выдернет отсюда мою тачку, как репку из грядки.
– Время! – вдруг воскликнул Хинценберг. – Нам потребуется точное время!
– Верно. Возьмите мой блокнот, ручку, вспоминайте, а я звоню…
Хинценберг встал возле раскрытой дверцы, чтобы блокнот оказался на свету.
– Деточка, ты когда села в машину? – спросил он.
– Я не помню. Я позвонила… – тут Тоня сообразила, что в мобильнике сохраняется время звонков, и засуетилась в поисках аппаратика. – Ой, он в машине остался… он, наверное, упал на пол, когда мы въехали в канаву…
Хинценберг заглянул в салон.
– Я его не вижу.
Увидев, что антиквар выпустил эксперта из объятий, Полищук сразу накинул на Тоню свою куртку и пошел к дубу, с ветки которого все еще свисал трос. При этом он искал в мобильнике номер Думписа.
– Алло! Думпис? Капитан Полищук! – и Полищук, блистая жутким произношением начал командовать: – Немедленно пришлите сюда патрульную машину…
– Ладно, потом вытащим, – сказал Хинценберг. – Итак, ты заснула, а мы наблюдали за этими дурацкими раскопками. Землекопы, как изволил выразиться Сергей, поужинали и сидели под тентом. У них был спор. Я решил подойти поближе, пользуясь коровником. Там можно было пройти вдоль его стены незаметно, если идти к ней вплотную. Я чуть не свалился в очередную яму. Они же,
– А в чем дело, господин Хинценберг? – прервала Тоня антикварово бормотание. – Зачем вам точное время?
– Ты понимаешь, деточка… Ну, словом, мы… то есть господин Полищук должен понять, когда появился тот человек, который… который хотел угнать машину…
– Господин Хинценберг, – сказал, подходя, Полищук. – Ведь все равно через четверть часа она все узнает. Тоня, там случилась беда. Одного из этих землекопов убили. А человек, который залез ко мне в машину, – убийца. Я видел его сверху, я побежал туда, но ничего не вышло. Он сделал круг по опушке, наскочил на мою машину… ну и остальное вы знаете…
– Это был убийца?.. – без голоса спросила Тоня.
– Да. Сейчас будем ловить его по горячим следам. У ребят должна быть карта.
– Но… но, значит, кто-то еще следил за ними?.. – Тоня уже пыталась думать, и это было хорошо, вот только думать вслух не следовало.
– Естественно, следил. О том, что тут клад ищут, все в окрестностях знали. Но это не местный житель. Местный подождал бы, пока они действительно что-то откопают. Может быть, даже не в кладе тут дело… Господин Хинценберг! Оставайтесь тут с Тоней, если что – кричите. Я пойду к тем двум, что под тентом. Нужно поскорее их допросить. Простите…
Он, не снимая с Тониных плеч куртку, полез во внутренний карман за удостоверением.
– Заберите ее, мне не холодно! – гордо сказала Тоня.
– Стойте тут, никуда не уходите. Сюда подъедет патрульная машина. Господин Хинценберг, объясните Думпису, где труп. Тоня, вам туда ходить не надо.
– Я и не собираюсь.
– Осторожнее, там сплошные ямы, колдобины и битое стекло, – предупредил Хинценберг.
– Ничего, я так настроил мобилку, что вспышка работает в режиме фонарика.
Полищук ушел.
– Вот, деточка, – сказал Хинценберг. – В этом деле появляется второй покойник. Вот ведь сколько беды может наделать одна бездарная картина семнадцатого века…
– Он замерзнет, – сказала Тоня. Разумеется, не о покойнике.
– Он мужчина, – ответил антиквар. – А мужчины не мерзнут.
Глава девятая
Курляндия, 1658 год
Кнаге и не предполагал, что его невеста способна такое вытворять. Казалось бы, вдова ратсмана, не просто мать взрослых дочерей, а уже теща, через год родится первый внук. Однако он, как оказалось, имел смутное понятие о тридцатипятилетних женщинах.