Числовая символика средневековья
Шрифт:
Устанавливается принцип, на котором покоится человеческое блаженство. Нужна только воля, чтобы сделать этот принцип действенным, привести к полному осуществлению отдельных функций действия и созерцания, как реализуется в государстве и Церкви.
70
Р., XI, 35–39.
По этой причине возникает нужда в третьем круге, круге Любви, соответствующем Воле, кругу Престолов, который предполагает Святой Дух, его процессия происходит по пути Воли, чей долг в выполнении Божественной воли.
Именно здесь воплощается третий круг — источник приближающегося земного действия, состоящий из мест для личностей, пока находящихся на земле. Если так, то Данте, чья «Божественная комедия» является частью наставления к совершению этого действия, становится представителем этого круга.
В отношении серии этих образов три сна Данте в Чистилище приобретают дополнительное и взаимосвязанное значение. Цикл спасения трактуется только в одном смысле. В первом сне его перемещают на вершину, как первоначально его дух возносится в видении Беатриче в «Новой жизни».
Во втором сне заклинается изображение сирены, которая сбивает людей с Истинного Пути («призрак пел, — я нежная сирена… Улисса совратил мой сладкий зов с его пути». — Ч., XIX, 22–23), подобно тому как «Философия» ввела в заблуждение Данте. Здесь ему открывается истинная природа сирены, предположительно Светом Лючии.
В третьем сне видение Лии и Рахили представляет Данте безусловную реализацию человеческой природы «в том виде, как она существует, имеет не только одно блаженство, но два, мирской жизни и жизни созерцательной».
Не менее интересно наблюдать, как первый сон нисходит на поэта, один из пяти (сочетание цифр, образующих веко Орла) в долине царей. Во сне Орел, символ Рима и империи, хватает его, как однажды схватил Ганимеда, сына Троса, предка Энея; как Лючия, Просвещение, Надежда позже направили его к трем ступеням первого цикла.
Под покровительством Мудрости Данте узнает об искушении второго цикла, преследующего его в виде сирены, символа ложной добродетели. Он должен точно соответствовать схеме, как мы можем увидеть в заикающейся старой женщине намек на пороки Церкви. Ведь третий сон происходит при свете Венеры, «пылающей огнем любви неугасимым» (Ч., XXVII, 96).
Когда-то Данте полагал, что эта планета представляет Любовь Святого Духа, в другое время считал, что ей поручено направлять к тронам. Под планетой любви он представляет завершающий принцип двойственности. В конце сна поэт венчается митрой и венцом, то есть достигает полной власти над самим собой, доходит
Столь сложное сплетение символизма, переплетение духовных и моральных мотивов, свойственно Данте, стремящемуся «привести живущих этой жалкой жизнью в царство блаженства».
Состояние счастья самое уникальное, его символизирует число 8. Мы видели это в восьмой ступени Чистилища и восьми самых верхних персонажах Розы. Число 8, в отличие от 1 или 3, указывает не только на начало, но и на возвращение к первоначальному единству. Восьмая заповедь повторяет первую, восьмой день — первый день второй недели.
Именно в этой завершающей октаве связываются вместе разнообразные события и образы «Божественной комедии». Более того, наблюдая тщательно сочлененное временное расписание путешествия поэта, можно представить, духовное оно или временное, предопределенное направлением человека.
Итак, шесть дней проходят в пересечении Ада и Чистилища, что позволяет безапелляционно предположить путешествие человечества через шесть земных веков. Седьмой — Окончательный конец мира, век Окончательного Воскресения, и, соответственно, в седьмой день мы находим Данте в Земном Раю.
В полдень того же дня, спустившись из земного мира в духовный, он поднимается к Вечному Раю: «Почти из этих врат там утро всплыло» (Р., I, 43–45). В тот же седьмой день Данте движется вверх через все небеса. Дальше нет никаких упоминаний времени, пока он не добирается до звездного неба Обретенного.
Восьмой век — век Окончательного Обретения, вечного и безвременного. Вращаясь в небесах, Данте не ведает времени, однако здесь ему говорят о том, чтобы он наблюдал за протяженностью небесного движения. Он обнаруживает, что находился в движении.
Per tutto l’ arco che fa dal mezzo al fine il primo clima [71] . Вниз посмотрел, над первой полосой От средины сдвинулся до края,поскольку ранее он смотрел вниз. Его предыдущая точка зрения проявилась в восьмом небе, когда он находился над Иерусалимом, в середине (от Востока к Западу) первого климата («Я видел весь, с горами и реками; Я от средины сдвинулся до края». — Р., XXII, 151–153; XXVII, 81).
71
Р., XXVII, 80–81.
Поскольку Данте поднимается в Рай над горой Чистилища в полдень седьмого дня, более раннее время не упоминается. Значение первого спускающегося видения если что-то и означает в любой точке времени, то, по крайней мере, ясно, что прошло 12 часов с момента восхождения Данте. Чистилище по отношению к Иерусалиму находится на 180 градусов, или в 12 часах, если он движется вместе с солнцем. Фактически солнце идет на 40 градусов впереди него в этой точке, заставляя 12 часов удваиваться.
Сложно сказать, когда произошло перемещение из седьмого в восьмое небо Освобождения и когда Данте достигает восьмого, или Окончательного, века Искупления.