Чистая речка
Шрифт:
Я видела, как настороженно Татьяна взглянула на отца Андрея, который вышел за мной.
– Да нет уж… – он покачал головой и взял у меня из рук куртку. – Если тебе так почему-то спокойнее, могу тебя запереть. Но тебя никто не тронет, и ты, я верю, ничего не возьмешь. К тому же ничего из того, чем я дорожу, ты точно взять не можешь. Хорошая тема, – подмигнул он Татьяне. – А ты говоришь… Мне бы в голову не пришло такое…
Я совсем не понимала, о чем он говорит. Поняла позже, когда в детском доме стала читать его книгу – рассказы о совсем разных людях. Которые верили еще меньше, чем я, совсем не верили или, наоборот,
– Брусникина, сюда подойди! – Серафима говорила резко, но как-то непривычно. В ее тоне была настоящая злость. И она не кричала. Серафима любит крикнуть, потом открыть окно, подышать и вести дальше урок. У нее даже настроение улучшается часто после того, как она наорет на кого-то. А тут она сказала негромко и очень плохим тоном.
Я встала и подошла к Серафиме.
– Где пальто? – спросила она меня негромко, так, что Песцов, сидевший у стены на второй парте, даже вытянулся в нашу сторону – не слышал, о чем речь.
– Какое пальто? – удивилась я. – У меня куртка. Внизу висит, как обычно.
– Что ты валяешь ваньку! – вскинулась Серафима. – Какое! Такое! Понятно, что ты в нем в школу не придешь, не такая дура! Та-ак! – развернулась она к классу. – Я что сказала делать? Я дала вам задачу решать?
– Сейчас география, Серафима Олеговна, – за всех ответила Маша, которая сегодня как-то избегала смотреть мне в глаза.
Я помнила, что вчера она ни разу не сняла трубку и не ответила на мои сообщения, поэтому старалась сама не встречаться с ней глазами. Особенно грустной она не выглядела, я понадеялась, что бабушку ее в больницу не забрали.
– Значит, параграф следующий – до конца! И все задания к этому уроку в контурной карте сделать и мне сдать на перемене!
– Невозможно… – заныл было Песцов.
– Это мне невозможно на вас смотреть! Деревня Дебилкино с длинными ушами! Сидят! Навострились! Клоуны им тут приехали! Я все сказала! А ты, – повернулась она ко мне и сразу заговорила тише, – совсем с ума сошла? Я тебя вчера выгораживала, между прочим! Директор сразу сказал – в полицию звоним! Я его упросила до сегодняшнего дня подождать, сказала, ты все принесешь.
У меня затикало в голове. Вот оно что! Пропало какое-то пальто, и почему-то подумали на меня. Меня же в школе не было! То есть я… Я посмотрела на Серафиму.
– Я не брала пальто, Серафима Олеговна.
Серафима шумно вздохнула, откатилась на своем кресле от стола и изо всех сил треснулась об тумбочку, которая стояла сзади. Понятно, как она после этого посмотрела на меня – как будто это я ее стукнула.
– Я не брала пальто, – повторила я. – Если мне нужно будет пальто, я подойду к завхозу. Нам как раз кучу вещей привезли в сентябре. И пальто там есть. Красное. Как раз на мой рост. Хотите, я завтра в нем приду.
– Нет, Брусникина, я просто тебя не понимаю, – устало сказала Серафима, достала какой-то пузырек и отпила прямо из него. Я уловила горьковатый запах. – Да, да, что ты смотришь! Пустырник пью уже прямо на уроках! Давление, сердце! Как можно вас выносить! Не брала, говоришь, пальто? А где ты была? Куда ты убежала? Все же ясно! Взяла пальто и убежала
Я оглянулась на класс. Кроме двух мальчиков, которые играли в телефон, никто не читал параграф и не рисовал контурные карты. Все внимательно слушали Серафиму. Веселухина сегодня почему-то в школе не было. Надеюсь, это никак не связано с тем, что вчера весь день не было меня.
Я встала сегодня очень рано, меня разбудила жена отца Андрея, я позавтракала вместе с ними, мне было страшно неловко, я не знала, как себя вести. Отец Андрей прочитал молитву и до еды, и после, ели они молча, каша была очень вкусная, я даже не поняла – какая, и я хотела есть, но почти ничего не съела под внимательным взглядом «матушки». Потом мы пешком дошли до церкви вместе с отцом Андреем, он был неразговорчивый, думал о чем-то своем, только один раз спросил меня:
– Хорошо спала, крепко?
– Да, – кивнула я. – Спасибо!
Потом я еще долго ждала начала службы, ходила по церкви, смотрела на иконы, пыталась найти похожую икону, у которой мы обычно с мамой ставили свечи, точнее, там, в нашей церкви было две иконы, к которым мама всегда подходила, и, кажется, я нашла очень похожие. Постояла на службе полчаса и побежала в школу.
Я вошла в класс со звонком, даже не успела увидеть в коридоре Любу и перекинуться парой слов с Гошей. Странно, что нет Веселухина. Он не болеет никогда и не прогуливает. В школе ведь веселее, чем одному болтаться по городу, особенно в такую погоду, как сегодня. Двоек он не боится, контрольные может вообще не писать, сдает пустые листы. Что ему двойки? Он пойдет в училище, потом в армию… И не понимает, почему мне с ним неинтересно.
– Брусникина! О чем ты думаешь? – Серафима даже постучала рукой по столу. – Я с тобой разговариваю!
Я кивнула. Интересно, у кого украли пальто? Я посмотрела на класс. У кого-то из наших? Еще есть десятый, одиннадцатый, восьмой… Все уже приблизительно одного роста. Ведь просто так не по размеру красть не будут. Вряд ли кто-то крадет пальто, чтобы продавать. Это же не телефон. Телефоны ворованные на рынке в ларьке продаются. Кстати, это мысль. Неприятная, конечно, но рациональная. Ведь и мой телефон наверняка где-нибудь в другом подмосковном городе за двести рублей сейчас продается. И я смогу купить себе телефон.
Я увидела Машин взгляд. В нем было что-то очень странное. Неприязнь, удивление… Да нет, только не это… Неужели пальто украли у нее, и она, как и все, думает на меня?
Я наклонилась к Серафиме и тихо спросила:
– Это Машино пальто украли? Фиолетовое, с мехом?
– Зеленое в крапинку! – с досадой ответила мне Серафима и, чуть понизив тон, добавила: – Брусникина, что ты из себя изображаешь? Думаешь, хорошая маска при плохой игре? Дуй после уроков за пальто, приноси его, я тебя прикрою, поняла? Даже не знаю почему, но прикрою. Все, садись на место, по поводу вчерашних прогулов я пока не спрашиваю, потом разберемся. У тебя, кстати, по диагностической четыре. У тебя и у Олейниковой. Вы тогда вместе сидели?