Чистильщик

Мазин Александр Владимирович

– Проезжайте,– буркнул старший лейтенант и заковылял к своей будке.

– Познакомься, мама. Это Валерий. Валерий – это моя мама Вера Вячеславовна.

– Здравствуйте, Вера Вячеславовна.

– Здравствуйте, Валерий.

Ухоженная старушка, глаза в паутинке морщин. Проницательные глаза. Неприязненные. Узенькие губки поджаты. Не понравился ей Валерий.

– Алевтина, мойте руки. Обед готов.

– Пошли,– скомандовала Тина.– У нас в коридоре заблудиться можно.

Это точно. Вход в ванную по странной прихоти архитектора располагался не рядом с

туалетом, а в крохотном аппендиксе, напоминающем встроенный шкаф. Ванная, когда-то отделанная с большим тщанием, ныне слегка обветшала. Но не настолько, чтобы отваливался кафель. Мужского присутствия, всяких там бритв и соответствующих лосьонов не наблюдалось.

– Дай-ка я тебя осмотрю,– потребовала Тина.

– Да я в порядке,– возразил Васильев.

– При чем тут ты? На куртке у тебя кровь. И на руках. Что у тебя с ухом?

– Пустяки, заживет.

– Повернись. Ладно, нормально. Куртку я потом отмою. И рубашку надо поменять.

– Грязная?

– Кровь на манжетах. Закатай пока рукава. Все, мой руки и пошли.

Васильев вынужден был признать, что готовит Вера Вячеславовна вполне прилично. Другое дело, что после дневных игрищ Валерий был способен умять втрое больше.

– А кто вы по специальности, Валерий? – осведомилась старушка.

– Химик.

– А кем работаете?

– Старший научный сотрудник.

– Без степени?

– Кандидат наук.

– Мама у нас тоже – кандидат технических наук,– вмешалась Тина.– Уже три года на пенсии. Их лабораторию закрыли.

– Алевтина!

– Мама!

– Я, Валерий, сорок шесть лет отдала науке!

Васильев взглянул на Тину, потом на ее мать:

– Вы прекрасно выглядите,– сказал он.

– Это комплимент или ирония?

– Факт,– ответил Валерий.

– Мама, прекрати!

– Алевтина – поздний ребенок. Отец ее избаловал.

– Мама!

– Вы прекрасно готовите, Вера Вячеславовна.

– Когда есть из чего. В последнее время Аля хорошо зарабатывает, а вы, Валерий?

– Научная работа сейчас не оплачивается…

– Это мне известно!

– …но у меня свое дело. Так что не бедствую.

– Но вы не из этих? – Старушка забавно растопырила сухонькие пальчики.

– Не из этих,– согласился Валерий.

– Но я никогда бы не подумала, что вы – ученый. Вы воевали?

– Да.

Нельзя сказать, что Валерий соврал. Каким еще словом назвать то, чем он занимается?

– Тогда понятно. Але всегда не везет с мужчинами…

– Мама!

– …Она была слишком привязана к своему отцу, а отец ее был человеком замечательным. Алевтина, Леночку я заберу сама. Ты вечером куда-нибудь уходишь?

– Нет.

– Хорошо.

Старушка поднялась и с достоинством удалилась.

– Моя мама – это нечто! – сказала Тина.– Не бери в голову.

– А мне она понравилась,– искренне ответил Валерий.– Есть в ней железный стержень.

– Вот это точно. Ты посиди на кухне, я приберусь у себя в комнате, а то там полный срач.

– Да мне плевать.

– А мне – нет!

Предоставленный самому себе, Васильев подошел к телефону

и набрал телефон Петренко.

– Как дела, Сашок?

– Паша в ВМА. У меня там кореш имеется, с флотских времен. Передал с рук на руки, а дальше он сам все оформит.

– Крутой кореш?

– Подполковник медицинской службы. Нашего брата перелатал – на троих хватит.

– Как Пашка?

– Пока не ясно. Командир сказал: будем посмотреть. А у тебя, раз звонишь, все удачно?

– Вполне. Подарил Робика Хирургу.

– Зря. Я бы с ним потолковал.

– С ним потолкуют. У его главаря сразу прибавится проблем. А Хирург мне нужен.

– Что «хвосты»?

– Тачку мы скинули, отработавшее железо – тоже.

– Как докторша?

– Я звоню от нее.

– Молодец! Ты давай, завяжись с ней покрепче. Баба крутая и в нашем деле – просто незаменимая. Прушник ты, Валерик!

– Завидуешь?

– А то ж! Короче, Валерик, выдери ее на совесть. Свой доктор нам нужен, как воздух.

– Иди ты в жопу! – искренне ответил Васильев и положил трубку.

Поскольку его не просили оставаться на кухне, Валерий прошел в открытую дверь комнаты. Да, здесь чувствовался стиль. Старая добротная мебель. Еще более старый кабинетный рояль, бюро, шкаф с зеркалом, книжный шкаф в полстены шириной. В книжном шкафу, на одной из полок, за стеклом – фотография. Мужчина дет пятидесяти, с аккуратной бородкой, держит под уздцы черного коня. Мужчина белозубо улыбается, конь – тоже. За фотографией, нетрадиционно, обложками наружу,– книги. Все – по медицине, и на всех красовалось одно и то же имя: Арсений Сигизмундович Голотосербский. С вариациями: иногда просто Арсений Голотосербский, иногда проф. А. С. Голотосербский. Надо полагать, проф с лошадью – и есть Тинин отец. По крайней мере внешнее сходство прослеживается.

Когда Тина появилась в комнате, Васильев с большим интересом разглядывал коллекцию из нескольких десятков нэцкэ [4] .

– Мама пошла за дочкой,– сообщила Тина.– Потом они пойдут гулять. Это часа на два.

– Понимать как намек? – улыбнулся Васильев.

– Ага,– Тина продемонстрировала белые крепкие зубы.– Ничего, что я так сразу?

– Да нет,– Валерий пожал плечами.– Я привык.

Женщина встряхнула волосами, засмеялась.

– Раздень меня!

4

Небольшая японская статуэтка из дерева или камня.

– Прямо здесь?

– Тебя что-то смущает?

– В самую точку. Твой папаша, если не ошибаюсь? – кивнул на фотографию.

– В самую точку. Но он тебя не осудит. Если папиных любовниц собрать вместе, в этой комнате было бы не протолкнуться.

– А как же мама?

– По-моему, она до сих пор уверена, что все они – коллеги и пациентки.

– Может, музыку?

– Музыка будет. Что еще тебе мешает? Хочешь, чтобы я обещала выйти за тебя замуж?

– А если я скажу «да»?