Чисто альпийское убийство
Шрифт:
— Да, хорошо вам. Но я, что поделаешь, замужем… и решила немного развеяться с Инго… В этом нет ничего особенного, в жизни такое случается довольно часто, об этом вы наверняка слышали, хоть вы и не…
— Значит, ваш муж ничего не знает, — перебил Еннервайн, — о том, что вы пошли на концерт с Инго Штоффрегеном?
— Не знает.
После этих слов «Гретель» погрузилась в долгое молчание.
— Ах, если бы мы просто побегали вокруг озера Эйбзе, как он предлагал! — заговорила она наконец. — Ведь сначала планировалось именно это. Но потом я непонятно почему настояла на этом проклятом концерте. Если бы мы побежали вокруг
— Возможно, вы правы.
— Выходит, я виновата в его смерти? Или все-таки нет, как вы считаете? Он сам виноват. Подожди он еще хоть немного в проходе, и ничего страшного не случилось бы!
Бы, бы, бы… Сплошное сослагательное наклонение. Еннервайн не любил, когда свидетели увлекались такой грамматикой и начинали философствовать.
— Рассказывайте дальше.
— Мы немного опоздали на концерт. Нас пропустили в зал, и мы некоторое время топтались как дураки в проходе. Капельдинер стоял прямо за моей спиной. Пианистка играла. И вдруг этот господин воскликнул: «Ну уж нет! Сколько можно? Черт побери!» — или что-то в этом роде, всего я не разобрала, у него был такой резкий саксонский акцент. Я обернулась, гляжу — этот служитель, качая головой и бормоча проклятия, спешит к выходу из зала. Но там он снова повернулся спиной к дверям и стал глядеть куда-то под потолок. Ладно, в этом нет ничего особенного, однако он качал головой и щелкал языком, вот так: «Тц, тц».
— А потом он вышел из зала?
— Да. Мне, конечно, было интересно, что он увидел наверху, и я посмотрела в ту же сторону. Из дыры на потолке, медленно вращаясь, торчала длинная палка. Сначала я подумала, что это отсоединилась какая-нибудь опора для осветительных приборов и служитель хочет ее поправить, закрепить и так далее. Но потом присмотрелась повнимательнее и поняла: да ведь это оружие!
Еннервайн едва не потерял дар речи.
— Я правильно вас понял? Вы увидели наверху оружие?
— Да, самый настоящий пулемет или, может быть, автомат — кто-то медленно водил его дулом по залу. На спусковом крючке лежала чья-то рука. Сначала я обомлела, потом хотела похлопать Инга по спине, чтобы он обернулся, и тогда я предупредила бы его об опасности. Но мой спутник был уже далеко — поднимал людей, пробираясь на свое место.
— Но ведь это же невероятно! Вы видите оружие, нацеленное в зрительный зал, и молчите, будто воды в рот набрали?! Ни за что не поверю.
— И тем не менее так и было. Как ни странно это звучит, меня успокоило поведение капельдинера. Ведь он не забился в истерике, не испугался, увидев это дуло, а скорее пришел в ярость. Вот я и хочу заодно вас спросить: это нормальная реакция на опасность? Люди всегда так делают при виде оружия на взводе — просто сердятся? Не пугаются? А впрочем, я сразу же подумала, что это, наверное, проделки Пе Файнингер. Вдруг это она подготовила какой-то эффектный трюк, но возникли накладки? Я не хотела позориться перед несколькими сотнями людей, развязывая панику из-за того, что может оказаться всего лишь неудавшимся фокусом.
— Ну ладно. Дальше. Что было дальше?
— Когда Инго еще немного продвинулся, я заметила, что дуло нацелилось на него и стало неумолимо перемещаться вслед за ним. В тот момент я оцепенела от ужаса. Прямо как в страшном сне! Я хотела кричать, но не могла издать ни звука. А потом в той дыре, откуда высовывалось оружие, мелькнуло чье-то лицо.
— Лицо того… стрелка?
— Это
— Описать его вы, конечно, не можете.
— Нет. Но если бы увидела его снова, то, возможно, узнала бы.
— Однако, может быть, это был капельдинер?
— Нет, точно не он. Нет, кто угодно, только не капельдинер. Не исключаю, что это даже была женщина. Сейчас у всех на слуху теракты с участием смертниц…
— Пожалуйста, не надо придумывать лишнего.
— Поверьте, господин Еннервайн, сначала я хотела что-то предпринять. Но все случилось слишком быстро.
Лицо наверху пропало. Оружие тоже. Пианистка играла какой-то драматичный пассаж. Инго наконец пробрался к своему месту, в самую середину ряда. Он еще раз оглянулся на меня… И вдруг сверху — р-раз! — кто-то падает! Человек с окровавленным лицом. Тот самый капельдинер… Он свалился прямо на Инго. Началась паника, люди вскакивали и разбегались, все произошло в считанные секунды! И я, каюсь, удрала. Сбежала куда глаза глядят, лишь бы подальше от этого ужаса. Правда, чуть позже вернулась за ветровкой — ведь в ее кармане лежала бумажка с моим адресом.
— Вы сразу же поняли, что упавший сверху — это капельдинер?
— Нет, конечно, все произошло слишком уж стремительно. Но потом в газетах писали, что это был он. Однако все остальное журналисты чудовищно переврали.
— Слушайте, вы для меня настоящее сокровище! Однако, простите, если бы вы дали эти показания раньше…
— Да, я понимаю. Мне очень жаль, что так получилось. Но когда я увидела свое фото в газете…
— Ваше фото?!
— Ну да, чье же еще. Вы видели громадный снимок на первой полосе сегодняшней газеты? На переднем плане человек с окровавленными руками, а на заднем — я…
Еннервайн не стал признаваться в своей невнимательности. И не только в своей: ведь этот снимок не вызвал вопросов ни у кого. Промолчал он также и о том, что не объявись «Гретель» сама, то ее вряд ли нашли бы. Теперь гаупткомиссар был у нее в долгу.
— Значит, описать лицо стрелка вы не можете. Ну а как насчет оружия? Сумеете определить?
— Это было какое-то необычное оружие. Особенно бросилась в глаза такая нашлепка впереди.
— А если я покажу вам образцы — сумеете вспомнить?
— В участок я не пойду. Я и так сделала немало.
«У этой женщины весьма своеобразные представления о гражданском долге», — подумал Еннервайн. Но делать было нечего, он набрал номер Николь Шваттке.
— Слушайте, Николь, выручайте, а? Я сижу тут в одном небольшом парке — подождите-ка… — на углу Оберкогелькопф- и Блахершпицхорнштрассе. Скажите Остлеру, пусть привезет вас сюда на машине. Захватите с собой ноутбук с выходом в Интернет. Да, да, попросите его у Марии. Только сейчас ни о чем меня не спрашивайте. Время поджимает, приезжайте скорее.
Через пять минут у скамейки стояла обескураженная Шваттке. Еннервайн сделал ей успокаивающий жест в стиле «потом-все-объясню» и знаком попросил подождать в машине. Он вошел во внутреннюю компьютерную сеть Управления уголовной полиции Баварии и начал листать раздел «Оружие стран мира», повернув ноутбук так, чтобы даме было удобно смотреть. Очень скоро она ткнула пальцем в одну из картинок:
— Вот!
— Вы уверены?
— Абсолютно, Именно на эту нашлепку впереди и необычную деревянную рукоятку я сразу обратила внимание.