Чисто деревенское убийство
Шрифт:
И, дождавшись выполнения приказа, – Каждому десятому выйти из строя!
Взгляды пленных устремились на фон Чайнова.
Оказывается, он отлично говорит на русском; раньше от него и немецкой речи не слышали. Шеренга пошевелилась, люди вышли вперед.
Они
– Товарищи, – опять услышал Санька, – я сам выйду!
Болтуну повезло – он не попал в «десятку».
Теперь тех, кто стоял впереди строя, могли расстрелять.
– Стой в строю! – откликнулся еще один голос. – Они обречены. Расстреляют показательно вместе с тобой.
– Никто не надумал выручить товарищей? – спросил переводчик.
Начальник лагеря пристально оглядывал строй.
Болтун не вышел.
Начальник посмотрел на Сидоркина и улыбнулся.
– Господин начальник предлагает тебе сказать, кто перервал его речь. Ведь ты, стоя перед строем, видел, кто это сделал?
Лицо Сидоркина стало бледнее побеленной известью стены лагерного барака.
Он вытянул руку и показал в сторону, где стоял Санька.
У того все поплыло перед глазами.
– Das ist er? – начальник лагеря заинтересованно глядел на Степанова.
Он, наверняка, знал о дружбе этих военнопленных, ведь они всегда держались вместе.
– Нет! Nain! – заорал Сидоркин (за время плена они освоили немного немецких слов), – niht er! Nain!
– О-о-о, – начальник раздул щеки от удовольствия.
Он опять наклонился к фон Чайнову.
– Господин
– Так кто же? Укажите на говорившего. Можете даже подойти к нему, чтобы не произошло ошибки.
Сидоркин прошел мимо Саньки, взял за плечо стоящего в следующей шеренге высокого мужчину, потянул его за собой.
Перед строем стояли двое.
Один высокий, с покаянным выражением глаз. Было понятно, что он просит прощения у товарищей за проявленное малодушие. Во взглядах товарищей он читал прощение и понимание.
Другой не смотрел на недавних товарищей. Его взгляд был устремлен в себя.
Санька не мог смотреть на Сидоркина. Он не думал о том, что не разглядел в том предателя – душа опустела. Санька решил, что будет выживать один.
***
Иринка и Настя сидели за столом.
– Варенья хочешь? – спрашивала Иринка у подруги.
– Смородиновое, вишневое, грушевое, яблочное, – перечисляла она.
– А клубничное есть? – заинтересовано спросила Настя.
– Губа не дура у тебя, – засмеялась Иринка.
Она поставила на стол чайные чашки, положила в вазочку пахучее клубничное варенье, нарезала хлеб.
– Угощайся, – хозяйским взглядом окинула стол.
Настя пододвинула поближе варенье. Она знала, что тетя Нина, мать Иринки, заготавливает на зиму целые ведра варенья. Сад у Чернышовых был огромный. Его заложил еще Иринкин отец.
Конец ознакомительного фрагмента.