Чисто деревенское убийство
Шрифт:
Около калитки стоял пожилой мужчина и с удовольствием затягивался сигаретой.
Макаров решил, что факты сами лезут в руки.
У мужика было добродушное выражение лица, он бросил на следователя взгляд и кивнул головой, приветствуя его.
Макаров не замедлил приблизиться.
– Добрый день, – протянул он руку.
– Доброе утро, – мужик пожал протянутую ладонь и вопросительно поглядел на следователя.
– Узнать чего хотели? – просто спросил он.
Макаров закашлялся.
Впрочем, понятно, что все знают
– Да вот хожу, расспрашиваю, – так же просто ответил он.
– Заходи, – предложил хозяин, – может, что припомню. У меня память о Воробье на всю жизнь осталась. Он отворил калитку, пропуская впереди себя Макарова.
– Меня Ванькой зовут, – представился мужчина.
В голове у Макарова промелькнула мысль-подсказка, но он не обратил на нее внимания.
– Садись, – предложил мужик, указывая на лавочку. – Может чаю, кофе? У вас в городе любят чаи гонять, делать-то нечего.
Макаров отказался:
– Жарко и без чая.
Ванька пожал плечами:
– Как хошь, могу и пол-литру… для разговора поддержания.
– Я на службе, – отказался Макаров. – Может просто водички, жарко сегодня.
– Всемирное потепление, – пожал плечами Ванька, словно осуждая следователя за незнание прописных истин.
– А по отчеству, как вас? – вскинулся Макаров.
Мужик был раза в два, если не больше, старше следователя, хотя, по его виду, определить это сразу было невозможно. На вид он – добрый и равнодушный, располагающий к разговору дедок.
– Тайка, – крикнул хозяин в раскрытую дверь, – компоту из холодильника принеси.
– Горло пересохло, что ли? – отозвалась, видимо, жена.
Ванька, не удостоив ее вниманием, ответил на вопрос следователя:
– Иваныч я. Иван Иваныч, а по-деревенскому, так Ванька-хохол. Привык уже.
Следователь понял, что перед ним никто иной, как муж той самой Тайки – хохлушки, о которой он был наслышан. Макаров, исподтишка, оглядел мужчину.
Но тот перехватил его взгляд.
– Оцениваешь, мог я убить или нет? – усмехнулся Ванька.
– Не без того, – не стал скрывать и притворяться Макаров. Ванька ему нравился своей непосредственностью.
В это время из дома вышел еще один мужчина, средних лет.
Макаров подавил в себе возглас удивления. Он сегодня уже три раза видел этого человека. Тот поздоровался, словно забыл, что делал это уже несколько раз за последние полчаса.
– Сын мой. – представил его Ванька.
Макаров недоверчиво посмотрел на обоих.
Сын совершенно ничем не напоминал отца.
«Может на мать похож», – озадаченно подумал Макаров.
Сын протянул запотевший кувшин и два стакана.
Ванька налил компот и протянул полный стакан следователю.
Макаров с удовольствием отхлебнул холодный напиток, ощутив приятную вишневую кислинку и аромат летних яблок.
– Вкусно, – похвалил он.
– А то! – согласился довольный хозяин. – Все из
Некоторое время они, молча, смаковали напиток.
– А сын-то – не родной мне, – бросил на следователя взгляд из-под бровей Ванька, решив не скрывать очевидности факта.
Макаров поперхнулся компотом.
Уж очень непосредственен оказался собеседник. Устал бояться или не виновен? Можно ли сразу вычеркнуть его из длиннющего списка подозреваемых?
– Не родной. – повторил Ванька. – Жена моя по молодости дура была.
– Так уж и «дура»?! – не согласилась невидимая супруга.
– Дура, дура, – равнодушно повторил Ванька.
Видимо, для него этот факт давно ничего не значил.
– Вбила себе в голову, что Ротаня в нее влюбился…, – продолжал Иван. – Я-то целыми днями да ночами на тракторе пахал, а они по балкам… Ну, понимаешь, чем занимались. Потом она заявляет мне: «Ванька, беременная я!» Поначалу, не поверил. Все лето то пахал, то сеял, сено косил, не до того было. Потом мужики глаза открыли.
– «Мужики ему глаза открыли», – перебила его супруга из – за занавески в дверном проеме. – Я тебе сама призналась.
– Сама, сама, – усмехнулся Ванька. – Угрожать стала, что из дома уйдет, что любит его! Тьфу! – плюнул он на дорожку.
– Влюбилась она! Он – слюнявый вечно! А у нас: пятеро по лавкам…
– И вы решили… – подсказал ему Макаров после долгого молчания.
– Переживал я, конечно, – было видно, что Ваньке с трудом даются воспоминания, – а потом подумал:
«Малец – не причем. Своих вон сколько, без куска хлеба не сидят, одеты-обуты. И этому хватит. Как говорится: до кучи».
– Живет с нами, теперь он нас кормит. Не могу плохого сказать. Свои-то в город подались.
– Ну а… – протянул Макаров.
Ванька понял его.
– Не я один на Ротаню зуб имел, – поднял он глаза на следователя. – У него каждый год дети рождались в деревне. Много было желающих добраться до его глотки да придушить гниду.
– Спасибо за беседу, – поднялся Макаров. – И компот у вас отличный. Спасибо!
– Заходи компоту попить, – пригласил на прощание Ванька.
Тайка-хохлушка так и не показалась из-за занавески.
Ванька понравился Макарову.
Рассудительный, добрый, спокойный. И взгляд у него умный.
Макаров мгновение подумал и поставил жирный прочерк в своем длиннющем списке в рабочем блокноте.
Ефимовна смотрела телевизор. Она внимательно всматривалась в экран, где показывали очередные новости. Звук в аппарате давно отсутствовал, поэтому Ефимовна научилась понимать по губам все, что происходило в мире интересного. Она любила быть в курсе всех событий. Витёк иногда спрашивал, зачем ей, восьмидесятилетней старухе, знать, где метеорит упасть должен, какие очередные козни затевает Америка против мировой экономики? Бабка сразу окрысивалась против политически неподкованного бомжа.