Чисто убийственный бриллиант
Шрифт:
Плотно закрыв дверь кладовки, миссис Маклахлан забрала у Дэмп злополучный зонт и поцокала языком.
— Это моя вина, дорогая. Мне не следовало оставлять тебя без присмотра. Больше никаких зонтиков и палок…
Подхватив Дэмп на руки и окликнув Нестора, она направилась на кухню, чтобы приготовить синьоре Стрега-Борджиа мятный чай.
В другой кладовой крысы Мультитьюдина и Терминусочка решали, как можно помочь Тарантелле, недавно потерявшей конечность. Паучиха лежала между ними на безупречно чистом полотенце, закрыв глаза и не подавая признаков
— Ты раздобыла паутину? — Терминусочка подняла глаза от старинного экземпляра «Аллопатии для паукообразных», открытого на разделе «Рассуждение о природе ампутации и водолечении».
— Щас, — пробурчала Мультитьюдина, погружая передние лапы в чашку украденной жидкости для мытья посуды. Ее конечности стали зелеными и скользкими. Слегка поморщившись, крыса начала тереть лапы о ворс зубной щетки (тоже украденной).
— Что, черт возьми, ты делаешь? — Терминусочка выглянула из-за края книги и чихнула от тысяч мельчайших мыльных пузырей, полетевших по кладовой.
— Мою лапы, — закашлялась Мультитьюдина, ее голова скрылась в облачке пены. — Я буду хирургом, а ты можешь стать анестезиологом…
Терминусочка вернулась к своим изысканиям, перескочив от «Ампутации» к «Анестезии», что потребовало от нее определенных усилий, поскольку страницы оказались склеенными высохшей кровью. Несколько минут спустя она в тревоге взирала на Мультитьюдину, которая в одной лапе держала зажженную спичку, а в другой — гигантскую иглу. Вокруг Тарантеллы плясали дьявольские тени.
— А теперь-то ты что делаешь?! — взвизгнула Терминусочка.
— Один из первых принципов хирургии, — пробурчала Мультитьюдина, сосредоточенно прищуриваясь, — заключается в том, что все должно быть чистым до скрипа. Я стерилизую иглу на огне…
— Ну что ж, тогда я сгоняю в подвал за обезболивающим, — сказала Терминусочка. — Постарайся не сжечь дом до того, как я вернусь…
Через полчаса Тарантелла пришла в себя и обнаружила, что умерла, но попала не прямо на небеса, как рассчитывала, а в какое-то темное кошмарное место. В свете оплывшей свечи она разглядела двух склонившихся над ней крыс, одна из которых держала в лапе огромную иглу с длинной розовой нитью, свисающей из ушка, а другая предлагала паучихе выпить что-то из наперстка.
— Выпить? — взвизгнула Тарантелла. — Да вы что, выжили из своих маленьких умишек? Я же паук.Я не выношу ничего мокрого.
Она попыталась сесть, но тут на нее обрушилось что-то тяжелое, и паучиха погрузилась в благословенную черноту.
— Зачем ты это сделала? — с упреком пискнула Мультитьюдина. — Не обязательно было битьее бутылкой бренди по голове, надо было просто убедить ее выпить немного содержимого…
— Ты слишком чувствительна для настоящего хирурга, — прошипела Терминусочка. — Давай же. Хватит терять время. Пока она без сознания, можешь смело делать свое дело.
Терминусочка села на задние лапы возле Тарантеллы и стала ждать, когда паучиха придет в себя. Она отчаянно старалась не смотреть на то, как игла Мультитьюдины прокалывает кожу вокруг зияющей
Наконец, Мультитьюдина отбросила иглу, откусила розовую нитку и сплюнула остатки на пол.
— Ну вот, — заявила она с видимым удовлетворением. — Готово. — Она немного попятилась, чтобы полюбоваться своей работой. Там, где недавно зияла ужасная рана, теперь красовался ровный ряд маленьких розовых стежков. Мультитьюдина оглянулась на Терминусочку как раз в тот момент, когда дочка осушала наперсток с бренди.
— Тошшшт, — икнула Терминусочка. — За — ик — за…
— Да ты охромела, — осуждающе произнесла Мультитьюдина.
— Как раз наоборот, — прошептала Тарантелла, которая, придя в себя, успела застать окончание этой перепалки. — Это яохромела, а вот вы, мадам, совершенно опьянели.
ПРОМОКШИЕ БАТАРЕЙКИ
Титус и Пандора сидели на краю причала, мрачно глядя на дальний берег Лохнагаргульи и слушая мягкий плеск и журчание волн, игравших вокруг почерневших свай. С поляны доносились голоса однокашников синьоры Стрега-Борджиа, практиковавшихся в колдовском ремесле. Титус и Пандора были настолько погружены в свои мысли, что даже не пытались отогнать тучи мошек, пировавших на открытых частях их тел. Солнце припекало с безоблачного неба, но настроение у брата с сестрой было вовсе не весенним.
Титуса била дрожь, отчего вокруг его щиколоток, погруженных в воду залива, разбегалась рябь; кожа на пальцах ног побелела и сморщилась. Прочистив горло, Пандора нарушила молчание.
— Уффф. Все это было ужасно, правда? И так реально. Интересно, как же они это сделали — показали маму и папу старыми, а Дэмп — взрослой? И где им удалось найти актеров, которые так на нас похожи? И зачем? Зачем они это сделали?
— Они? — переспросил Титус. — Они?Кого ты имеешь в виду? На всем свете не найдется киностудии, которая смогла бы сделать подобное…
— Спецэффекты были не такими уж крутыми, Титус. С помощью грима и латексных масок и… и, ну… не знаю, чего там еще не так уж трудно снять небольшой клип и выложить его в Интернет.
Титус повернулся к сестре и схватил ее за плечи.
— Я неэто имею в виду. Разве ты не слышала? Когда пошли первые кадры, я сказал: «Совсем, как в моем сне», и это именно так. Слово в слово. Точно, как в том кошмаре, что снился мне накануне ночью. Никто на свете не смог бы снять такой фильм, а потом устроить мне личную, персональную премьеру, в моей собственной голове, в моей собственной к-к-ровати… — Он отпустил сестру и отвернулся, смахивая с лица непрошеные слезы.