Чисто убийственный бриллиант

Глиори Деби

— Для Квиканпика ужасно острый, — пробормотала она, разглядывая крошечные серебристые ножнички на конце волшебной палочки, покрытой слоем изоляции.

— Чтобы лучше резать чары. — Библиотекарь снял наручные часы и положил их на стойку рядом с Хроностоуном. Достав из ящика завернутый в замшу набор часовых инструментов, он выбрал крошечную отвертку и снял заднюю крышку своих часов. — Лучше унести ребенка подальше, — посоветовал он, указывая на Пандору, которая разглядывала его с нескрываемым изумлением.

— Держись кррррепче, дорогая, — сказала миссис Маклахлан, поднесла рабочий конец Квиканпика предельно близко к голове Пандоры

и несколько раз щелкнула ножничками в воздухе.

— Что это за штука? И что вы делаете? Это опасно?! — верещала Пандора, стараясь не дергаться, пока няня совершала какие-то рискованные манипуляции у ее живота.

— Почти готово, — пробормотала миссис Маклахлан, щурясь от напряжения.

Щелк, щелк, щелк — проворно работал Квиканпик, поблескивая серебристыми ножничками теперь уже у глаз Пандоры.

— НЕТ! — закричал библиотекарь. — Осторожно!

С последним щелчком Квиканпика Пандора почувствовала, что падает со стойки, и, отчаянно замахав руками в воздухе, задела Хроностоун, который вкатился в раскрытые часы библиотекаря. Миссис Маклахлан в отчаянном броске накрыла собой Пандору как раз в тот момент, когда оглушительная какофония часовых колокольчиков, гонгов и будильников всех мастей доказала, что Хроностоун, без сомнений, оказался подлинным. Стойка с громким звоном бьющегося стекла лопнула, Хроностоун упал на пол и запрыгал по кафелю туда, где, прижав уши, Блэк Дуглас довольно удачно изображал разъяренную щетку для мытья унитазов. От наручных часов библиотекаря остался лишь комочек расплавленного металла, в котором местами поблескивали осколки спекшегося стекла.

— Вау! — ахнула Пандора, пытаясь выбраться из-под миссис Маклахлан. — Что же это за…

— Хм… да, — проблеял библиотекарь, поднимаясь с пола в другом конце комнаты. — Полагаю, эта вещь подлинная, — добавил он, с упреком разглядывая повреждения.

— Но она съелаваши часы, — сказала Пандора.

— Не совсем. — Библиотекарь рысью подбежал к камину и, не обращая внимания на угрожающее шипение Блэка Дугласа, поднял Хроностоун. — То, что вы имели возможность наблюдать, было поглощением хроночипа в моих часах. Во всех хронометрах Библиотеки есть крошечный кусочек первоначального кристалла, встроенный в их Ленту Мебиуса.

— Что, как в вашем будильнике? — Пандора обернулась к миссис Маклахлан за подтверждением.

— Ох, господи, — пробурчала няня, — сдаешь меня со всеми потрохами…

Кентавр нахмурился:

— Этот ребенок видел будильник?

— Вообще-то я им пользовалась, — призналась Пандора.

— Я вам сейчас объясню… — начала миссис Маклахлан. Но, к ее удивлению, вместо того чтобы наложить на нее огромный штраф за незаконное использование библиотечных материалов или навсегда лишить права пользоваться Библиотекой, кентавр спокойно прогарцевал к компьютеру и начал что-то печатать.

— Имя? — рявкнул он.

— Фло… Флора Мак…

— Не ваше.Ребенка. — Библиотекарь закатил глаза.

— Пандора Стрега-Борджиа, — прошептала Пандора.

— Возраст?

— Десять и три четверти.

— Адрес?

Пандора собралась было ответить, но миссис Маклахлан перебила ее:

— Вы записываетеее в Библиотеку?

Библиотекарь повернулся от экрана.

— Послушайте, — ласково произнес он, — вы

вернули самую драгоценную вещь, когда-либо имевшуюся в распоряжении Библиотеки. Вы хоть имеете представление, как долго «пропадала» Перикола д’Иллюминем? Мы почти потеряли надежду ее вернуть. И вот появляетесь вы, как обычно, с опозданием, и камень преспокойно лежит у вас в кармане… Что касается меня, то с этого дня я разрешаю вам брать все, что хотите, держать это сколько угодно, и, кроме того, я запишу в Библиотеку любого, кого вы предложите… Да вот, хотя бы и кота.

Миссис Маклахлан облегченно рассмеялась.

— Думаю, котане надо. Я лучше приведу его в порядок и вернусь домой, покуда нас не хватились. Но… означает ли это, что Хроностоун в надежном месте? Больше никаких демонов-психопатов, никаких драконов, разыскивающих потерянную сережку?

— Будьте покойны. — Библиотекарь вновь повернулся к экрану. — Хроностоун не только в надежном месте, но больше никогда не будет выдаваться на руки. А теперь, — он похлопал Пандору по плечу, — прошу прощения. Ваш адрес, пожалуйста?

ВОДЯНЫЕ ДЕТИ

Сидя на краю причала, Титус смотрел, как над Лохнагаргульей занимается рассвет. Поверхность залива покрылась рябью — это Спящий совершал утреннее омовение под надзором Титуса.

— Так лучше?! — проревел зверь, с сомнением разглядывая молоденькое деревце, которое он использовал вместо зубной щетки.

— Покажи-ка. Скажи «а-а-а-а-а», — приказал Титус и с трудом подавил испуганный крик, когда зверь предъявил для осмотра внушительный ряд зеленоватых клыков. — Неплохо. Думаю, несмотря ни на что, Ффуп будет довольна. А теперь тебе надо отрепетировать свою речь.

Спящий застонал.

— Неужто я должен? Телячьи нежности… — Легкий румянец, окрасивший его чешую, вспыхнул на голове тревожно-багровым цветом. Поняв, что пути к отступлению отрезаны, он откашлялся, смачно сплюнул в воды залива и забубнил: — Я… я скучал по тебе, цыпа…

— Нецыпа. Она дракон, — прошипел Титус.

— Я скучал по тебе, дракоша… Я мечтал о тебе… хм… ни о чем другом не думал… Я лю… Я лю… Ох, нет, я не могу произносить сии слова, не чувствуя себя последним болваном. — И, свернувшись от смущения гигантским бубликом, Спящий ушел в глубину. Смыкаясь вокруг его пылающих щек, холодная вода залива зашипела.

Титус подождал, пока поверхность воды успокоится, а затем вынул из кармана будильник. Я взял его только на минуточку, сказал он себе, пытаясь оправдаться. Рано утром Титус прокрался в спальню миссис Маклахлан и без спроса позаимствовал прибор, прекрасно понимая, что няня будет вне себя, если обнаружит пропажу. С того момента, как он отказался от наследства, Титус чувствовал себя чуть ли не святым. Святым и при этом совершенно, гнетуще, безнадежно нищим. Никаких «Астон Мартинов» толстяку, напомнил он себе. Потеря этих грязных миллионов казалась ничтожной платой за то, что теперь ему не суждено будет умереть жирным, безобразным и нелюбимым в сравнительно молодом возрасте. Теперь это предстояло проверить, чтобы окончательно убедиться в том, что будущее удалось изменить. Набрав в легкие побольше воздуха, Титус зажмурился и вдавил тумблер.