Чисто женская логика

Пронин Виктор Алексеевич

Юшкова некоторое время курила, жадно втягивая в себя дым, потом с улыбкой посмотрела на Убахтина.

— Знаете, есть такая история... Где-то в Сибири задержали человека с похищенным золотом. У него обнаружили трехлитровую банку, доверху наполненную золотым песком. И он признался следователю, что золото это украл и потом тридцать километров

шел по тайге к железнодорожной станции. Следователь эти показания исправно записал и передал дело в суд. А суд его оправдал.

— На каком основании?

— Обвиняемый сказал, что желает провести следственный эксперимент. Тут же на суде выяснилось, что трехлитровая банка с золотом весит почти шестьдесят килограммов. Пройти тридцать километров по зимней тайге с таким грузом невозможно. Следователю не пришло в голову, сколько может весить такое количество золота.

— А какое отношение эта история имеет к вам?

— Я тоже решила кое-что приберечь до суда.

— Чтобы посадить меня в лужу? — ужаснулся Убахтин.

— Или в калошу. Если это вам больше нравится, — улыбнулась Юшкова.

— Жестокая вы женщина, — проговорил Убахтин, подписывая пропуск. — Безжалостная. Это плохо. Так нельзя.

Юшкова взяла пропуск и, не читая, сунула его в карман.

— Спасибо, — сказала она. — Счастливо, — и уже уходя, уже от дверей обернулась. — Заглянули бы как-нибудь, Екатерина Сергеевна. Нам найдется о чем поговорить.

— Обязательно! — горячо заверила Касатонова. — До скорой встречи!

После ухода Юшковой, некоторое время в кабинете стояла тишина. Потом неожиданно резко зазвонил телефон.

— Убахтин слушает! — громко произнес следователь. — Понял! Доложу! Доложу все, как есть! — и положил трубку. — Гордюхин приглашает на чай. Говорит, что достал каких-то совершенно потрясающих пряников. И в достаточном количестве.

— Пряники — это прекрасно! — ответила Касатонова.

И они с легким сердцем вышли из следственного отдела, спустились по

залитой солнцем лестнице и продолжали идти по дорожке к служебному помещению участкового Гордюхина. Молчание нисколько не угнетало их, поскольку Убахтин уже планировал опознание банды Цокоцкого, которые наверняка с ним то ли в служебных, то ли в родственных отношениях, причем, не слишком близких. Своего сына на подобные дела Цокоцкий не отправил бы, а троюродного племянника, сына полузабытой тетки, внука умершего соседа... Это можно. Касатонова же, в полном соответствии с женской логикой, корыстолюбиво прикидывала, как бы половчее составить заявление с требованием погасить убытки, нанесенные юными подонками в квартире и на пожарище. Заявление такое написать просто необходимо, поскольку появился человек, который обязан все это оплатить. Тем более, что этот человек оплатить может. Если ему кто-то должен пятьдесят тысяч долларов, то конечно же он дал не последние свои пятьдесят тысяч. А еще она подумала о том, что неплохо бы к чаю купить лимон, да и вино не помешало бы, сухое, красное, может быть, даже каберне. Если взять бутылку емкостью ноль семьдесят пять, то на брата придется как раз по хорошему полновесному стакану.

— Екатерина Сергеевна, — как вы смотрите, если мы с вами еще как-нибудь встретимся... На месте происшествия?

Касатонова оборотила к Убахтину изумленный свой взор, несколько мгновений рассматривала следователя, впрочем, точнее будет сказать, что она позволила ему несколько мгновений любоваться своим взглядом. И лишь потом спросила.

— И мне опять предстоит быть понятой?

— Разумеется.

— К сожалению, должна вас огорчить... Сегодня я занята. И завтра тоже день непростой. А вот с понедельника... — Договорились, — сказал Убахтин, рывком раскрывая дверь, за которой метался Гордюхин, делая последние приготовления к чаепитию.

2001