Чистые струи
Шрифт:
— Еноты.
Он вскочил.
— Они большие?
— Да. Почти с собаку.
— Они не нападут на нас?..
— Нет. Они очень мирные. Это мои друзья. Я складываю для них рыбьи внутренности. Вон там, под кустом.
— Они сейчас едят?
— Да.
— Можно посмотреть?
Сейчас он спросил. А если бы это случилось вечером, не стал бы спрашивать — побежал, и все.
— Нет. Ты их напугаешь.
— А вы можете поймать одного?
— Нет. Я не
Он помолчал.
— Вы подумали, что я как маленький? Все спрашиваю и спрашиваю. А я иногда не хочу спрашивать, а язык сам спрашивает. У вас так не бывает?
— Бывает.
— Правда?!
— Да. Когда я дурачусь.
— …А я ведь не дурачусь. Я не специально. Это наследственное.
— Что?!
— Наследственное. Отец как заведется — и спрашивает, и спрашивает.
— У тебя?
— Нет… у мамы.
— Она, наверное, устает ему отвечать.
— Нет, не устает. Она молчит. А он спрашивает, почему она молчит…
— Ну ладно. Хватит об этом!
Кажется, он вздохнул облегченно: почувствовал, что немного занесло.
— У твоего отца столько интересных марок.
— Ага! Я их продаю.
— Он просит продавать?
— Он об этом не знает.
— Куда же ты деваешь деньги?
— Покупаю… Покупал сигареты.
— И тебя не мучает совесть?
— Нет.
— Почему?
— Он за марками людей не видит.
— Ты сделал такой вывод?
— Нет, не я. Мама.
— А по-твоему, она права?
— Да. Что вы на меня так смотрите? Не смейтесь? Вы думаете, что это он отправил меня на рыбалку? Мама! Она хотела, чтобы он купил мотоцикл и везде меня возил. Она говорит, что… Она говорит, что в таких условиях я никогда не стану мужчиной. А он не хочет покупать мотоцикл. Он не хочет ходить за грибами. Мама… Это она купила мне шлем. Хороший, правда?
— Хороший. Рижский. Я тоже куплю себе такой.
— Не надо! Я вам свой отдам.
— Ты разве больше не будешь со мной ездить?
— Со мной вам трудно. У меня мамин характер.
— У тебя нормальный характер. Мне нравится твой характер. Ты незлопамятный.
— А вы?..
— Думаю, что тоже нет. Ты разве этого не понял?
— Понял, но боялся, что ошибаюсь… А мой папа зануда?
— Почему ты так думаешь?
— Я просто спрашиваю.
— Я не хочу отвечать на этот вопрос.
— Вы боитесь обидеть меня?.
— Нет. Просто это ненормально, когда ребенок осуждает своего отца. У него очень сложная и ответственная работа.
— Да. Я знаю. Он часто говорит об этом…
Милый шеф!
— Может быть, только… он чересчур серьезен. Но работать с ним легко. Он никогда не
— Значит, мама попадает впросак?.. Она часто краснеет.
Вот наказание!
— Ей, наверное, бывает стыдно за тебя.
— Нет, она не тогда краснеет.;
— По-твоему — и я сейчас попал впросак?
Он пристально посмотрел на меня.
— У вас лицо, наверно, от огня покраснело.
— Да. Наверно. У тебя тоже красное лицо. Пойдем умоемся!
И пора уже было умываться: наступал рассвет. Далеко, на той стороне залива, рокотал легкий колесный трактор. Вот и сенокос!
Коля уже без стеснения разделся до плавок и зашел в ясную воду. И опять я подумал, что он чересчур уж худенький. У беззаботных детей такой худобы не бывает.
— Мы будем печь картошку? — Он слегка дрожал и натягивал на себя грязные штаны. Лицо у него светилось, как у новорожденного.
— А как же! — Я чуть было не подхватил его на руки, но вовремя сдержался. — Первым делом будем печь картошку.
— Я тоже научусь печь картошку в костре? — Он натягивал свитерок, и я не видел его лица.
— Обязательно! Ты многому научишься.
— Да. Я знаю! — просунул он светлую голову в вязаную шейку. — Мама тоже так сказала:
— Мне кажется, ты уже кое-чему научился.
Я думал, он спросит: чему? Но он засмеялся. И нагнулся — стал зашнуровывать кеды.
— Вести себя? — спросил он, согнутый в дугу.
Меня так и подмывало слегка шлепнуть его по острому заду.
— Этому сразу не научишься.
— Я и сейчас плохо веду себя? — насторожился он.
— Если бы ты сразу начал так себя вести, мы давно бы уже были друзьями.
— Значит, мы еще не друзья?
— Я сказал — давно.
— Тогда мы друзья?
Он завязал кеды и выпрямился, стараясь сразу же схватить мой взгляд.
— Об этом не спрашивают. Это и так видно.
Он зверьком взлетел на крутой берег. Когда я взобрался следом, он тормошил мой рюкзак.
— Сколько нужно картошки?
— Побольше! Я страшно голоден.
— Я тоже! — воскликнул он. — У меня есть сайра, откроем?
— Ни в коем случае!
— Почему?
— На рыбалку рыбу не берут.
Мы засыпали картошку жаром. Я собрал новый спиннинг и протянул Коле:
— Дарю.
— Вы лучше мне тот подарите.
— Подарки не выбирают.
Я взял отремонтированный спиннинг, и мы пошли вдоль берега. Туда, где не нужно было слишком далеко забрасывать.
— А почему вы не женитесь? — спросил он, обернувшись.
Я споткнулся о свою же ногу.