Читая Маркса...
Шрифт:
В работе «Морализующая критика и критизирующая мораль» Маркс приглашает Гейнцена поближе приглядеться к типу Аякса, выведенному Шекспиром в «Троиле и Крессиде», и приводит длинный диалог Ахилла и Терсита [163] . Этот же диалог вспомнился Марксу в 1864 г., когда он изумился поведению Гарибальди, побратавшегося с Пальмерстоном, – и это в то время, когда конгресс революционеров в Брюсселе в сентябре 1863 г. возлагал на Гарибальди надежды как на вождя революции. «Храброе» братание с «Памом» [164] возмутило Маркса, и он вспоминает по этому случаю восклицание шекспировского Терсита, которым кончается упомянутый выше диалог: «Я предпочел бы быть вошью в овечьей шерсти, чем таким отважным дураком» [165] .
163
См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 293.
164
Насмешливая кличка Пальмерстона. – М.Н.
165
Маркс
Интересно одно замечание Маркса о Шекспире как историке. В 1861 г. Маркс «отдыха ради» перечитывал в греческом подлиннике «Гражданские войны в Риме» древнего историка Аппиана и заметил в письме к Энгельсу от 27 февраля, что Аппиан «старается докопаться до материальной подкладки гражданских войн». Историк этот развенчивал Помпея как военного стратега, и Маркс, соглашаясь с этим мнением, замечает в письме: «Шекспир, когда писал комедию „Бесплодные усилия любви“, по-видимому, имел уже некоторое представление о том, чем Помпей был в действительности» [166] .
166
Там же, с. 126.
Заметим, что и Энгельс был большим поклонником и знатоком Шекспира. Еще в одном из ранних произведений – в статье «Ландшафты», помещенной в 1840 г. в «Telegraph fur Deutschland», Энгельс пишет такие строки: «О, какая дивная поэзия заключена в провинциях Британии! Часто кажется, что ты находишься в golden days of merry England и вот-вот увидишь Шекспира с ружьем за плечом, крадущимся в кустарниках за чужой дичью, или же удивляешься, что на этой зеленой лужайке не разыгрывается в действительности одна из его божественных комедий. Ибо где бы ни происходило в его пьесах действие – в Италии, Франции или Наварре, – по существу перед нами всегда – merry England, родина его чудацких простолюдинов, его умничающих школьных учителей, его милых, странных женщин; на всем видишь, что действие может происходить только под английским небом. Только в некоторых комедиях, – как, например, „Сон в летнюю ночь“ – в характерах действующих лиц чувствуется влияние юга с его климатом так же сильно, как в „Ромео и Джульетте“» [167] . А в письме к Марксу от 26 октября 1847 г. Энгельс советует непременно прочесть статью О’Коннора, указывая на то, что она напоминает Шекспира [168] .
167
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 1-е изд., т. 3, с. 59 – 60. Golden days of merry England (англ.) – Золотые времена веселой Англии. Merry England (англ.) – Веселая Англия.
168
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 27, с. 97.
Умение пользоваться в научной работе художественными образами мировой литературы – большое дело. Если проследить, как и в каких случаях появляется Шекспир в «Капитале», мы увидим значение поясняющих шекспировских образов в окружающем экономическом контексте.
Первый образ Шекспира, появляющийся в «Капитале», комический. Вдова Куикли, подруга Фальстафа, появляется в первой главе, посвященной стоимости. Как известно, Куикли – содержательница таверны и любительница выпить – чрезвычайно веселая вдова. Миссис Куикли – очень стойкий образ шекспировских произведений: она фигурирует в обеих частях «Генриха IV», в «Генрихе V» (1-я часть) и в «Виндзорских проказницах». Всюду – она боевая баба, посредница, сводня, проныра, бойкая болтунья, отлично знающая цену деньгам и готовая на все ради них.
Миссис Куикли появляется в первой главе «Капитала», посвященной анализу товара. Маркс говорит о субстанции стоимости и подводит читателя к известному выводу, «В прямую противоположность чувственной грубой субстанции товарных тел ни один атом естественного вещества не входит в субстанцию их стоимости». Подведя к этому чрезвычайно важному и сложному выводу, Маркс смешит читателя замечанием: «Субстанция стоимости товаров тем отличается от вдовицы Квикли, подруги Фальстафа, что неизвестно, где она находится» [169] . Субстанция стоимости – сложная абстракция, и реальнейшая миссис Куикли – в контрастном столкновении! Подруга Фальстафа (а тот – постоянный образ капиталиста у Маркса!) находилась в Лондоне, в Истчипе, в харчевне «Свиная голова», пребывая в чрезвычайно прочных отношениях со своим возлюбленным. «Прощай, прощай! – кричит она ему после очередной попойки в „Свиной голове“ и добавляет: Когда зазеленеет горох, исполнится двадцать девять лет, как я с тобой знакома. Уж такой честный, верный человек…» [170] .
169
Маркс К. Капитал, т. 1, с. 15; ср.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 56. В своем тексте Маркс передает шутку о вдовице Куикли острее, чем это сделано в русском переводе: «Die Wertgegenstandlichkeit der Waren unterscheidet sich dadurch von der Wittib Hurtig, dass man nicht weiss, wo sie zu haben ist».
170
Шекспир У. Король Генрих IV, ч. 2, конец 2-го действия / Пер. Е. Бируковой. – В кн.: Шекспир У. Полн. собр. соч.: В 8-ми т. М., 1959, т. 4, с. 174.
Первая глава «Капитала», глава о товаре, кончает анализ товарной формы очень важным моментом – вопросом о взаимоотношении вещественных свойств товара, потребительной стоимости и стоимости меновой. В момент этого-то объяснения и появляется Шекспир. «До сих пор еще ни один химик не открыл в жемчуге и алмазе меновой стоимости. Однако экономисты – изобретатели этого „химического“ вещества, обнаруживающие особое притязание на критическую глубину мысли, находят, что потребительная стоимость вещей не зависит от их вещественных свойств, тогда как стоимость присуща им как вещам. Их укрепляет в этом убеждении то удивительное обстоятельство, что потребительная стоимость вещей реализуется для людей без обмена, т.е. в непосредственном
171
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 93. В подлиннике у Шекспира так: «То be a well favoured man is the gift of fortune; but to write and read comes by nature» («Много шума из ничего», акт III, сцена 3). В наиболее распространенном русском переводе А.И. Кронеберга это место почти нельзя узнать. Слова Догберри (Клюквы) переданы так: «Статный ты молодец, – твое счастье; а что грамотный, так уж это как кому на роду написано» (Шекспир. Полн. собр. соч. / Под ред. С.А. Венгерова. СПб., 1902, т. 2, с. 343).
Дважды призвав Шекспира для пояснения теории стоимости, Маркс прибегает к нему и в главе третьей – «Деньги, или обращение товаров». И тут Шекспир введен для пояснения очень важного положения, касающегося момента исторического развития значения денег: «С расширением товарного обращения растет власть денег, этой абсолютно общественной формы богатства, всегда находящейся в состоянии боевой готовности… Все делается предметом купли-продажи. Обращение становится колоссальной общественной ретортой, в которую все втягивается для того, чтобы выйти оттуда в виде денежного кристалла» [172] .
172
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 142.
Эту мысль поясняет знаменитая трагедия Шекспира «Тимон Афинский», – одно из его философских по существу произведений. Трагедия посвящена власти золота над человеком. Ею увлекались Кольридж и Шиллер, считавшие необходимым приспособить ее к немецкой сцене. В третьей сцене четвертого акта в уста Тимону Афинскому Шекспир вкладывает знаменитый монолог о власти золота. Драматическая обстановка такова: оставленный и осмеянный друзьями, которые были осыпаны благодеяниями во время богатства Тимона и которые предают его осмеянию, когда богатство это иссякло, Тимон проклинает Афины и удаляется в лес, в пещеру около моря. Чтобы утолить голод, он ищет коренья для пропитания и начинает копать землю. Вдруг он нападает на клад. Вот его монолог (в переводе П. Вейнберга) (пропущенное Марксом взято при цитировании в квадратные скобки).
[Что вижу я? Как!] Золото! металл Сверкающий, красивый, драгоценный… [Нет, боги! Нет, я искренно молил Корепьев мне, безоблачное небо!] Тут золота довольно для того, Чтоб сделать все чернейшее – белейшим, Все гнусное – прекрасным, всякий грех – Правдивостью, все низкое – высоким, Трусливого – отважным храбрецом, А старика – и молодым и свежим! К чему же мне, о боги, это все? Бессмертные, к чему – скажите? Это От алтарей отгонит ваших слуг, Из-под голов больных подушки вырвет… Да, этот плут сверкающий начнет И связывать, и расторгать обеты, Благословлять проклятое, людей Ниц повергать пред застарелой язвой, Разбойников почетом окружать, Отличьями, коленопреклоненьем, Сажая их высоко на скамьи Сенаторов. Вдове, давно отжившей, Даст женихов: [раздушит, расцветит, Как майский день, ту жертву язв поганых, Которую и самый госпиталь Из стен своих прочь гонит с отвращеньем!]. Ступай… проклятая земля, Наложница всесветная…Подлинник Шекспира, приведенный у Маркса («Капитал». М., 1920, т. 2, с. 104), значительно сжатее и сильнее. Вот он:
[ – What is here?] Gold! Yellow, glittering, precious gold! – [No gods, I am no idle votarist. Roots, you clear heaven.]. Thus much of this, will make black white; foul – fair; Wrong – right; base – noble; old – young; coward – valiant. [Ha, you gods. Why this?] What this, you gods! Why this Will lug your priests and servants from your sides; Pluck stout men’s pillows from below thier heads This yellow slave Will knit and break religions; bless the accurs’d; Make the hoar leprosy ador’d; place thieves And give them title, knee, and approbation, With senators of the bench: this is it, That makes the wappen’d widow wed again; [She, whom the spital – house and ulcerous sores Would cast the gorge at, this embalms and spices To the April day again]. Come, damned earth, Thou common whore of mankind…