Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Мама меня удивляла. Не в том дело, что для нее не новость, что
Шарбану ее враг, а в том, что она не злилась.
– Она твоя родная сестра!
– Ну и что?
– Как ну и что? Мама, я ее прибью!
– Не связывайся. Она несчастная.
– Ты что несешь?! У Шарбану полная жопы радости!
– Все равно она несчастная.
Я не сказал матушке о поведении за столом Гау. И не знал, что
Шарбанка поспешила рассказать дяде Боре, что я угрожал ей убийством.
Мама при перебранке ставила
Спрашивала: "Сен ким сын?" и имитировала плевок без плевка -
"Тьфу!". Сейчас, когда она узнала, что Шарбану учит сноху жить ожиданием ее смерти, ни плевка, ни сожаления.
Вообще же, мелочь пузатую, осмелившуюся затевать против нее интриги, в ее обычаях было просто напугать и тем ограничиться.
– Ауле подлеста тупикка жверу керек, сонан гийн шайтанга кетсин.
Паленын аулак жру керег.
Сейчас бы Шарбану в самый раз в тупик загнать.
Глава 32
…И возвращается ветер
Американцы проводят испытания крылатых ракет. К цели они летят со скоростью среднемагистрального пассажирского самолета. В программу полета крылатых ракет закладывается рельеф местности, на небольшой высоте ракета огибает естественные препятствия, что делает ее неузвимой для ПВО противника…
До Книжной палаты Ахтанов несколько лет редактировал литературный журнал и охотно переводился московскими писателями. Одним из переводчиков Тахави Ахтанова был и Василий Аксенов.
В "Иностранке" в переводе Аксенова опубликован роман Доктороу
"Рэгтайм".
Рэгтайм, рэг-тайм… Время рэга. "Под звуки рэгтайма, – писал
Алан Доктороу, – Америка входила в ХХ век…". Писатель как будто бы намекает: рэгтайм – полетное задание для Америки. Это не просто танец, мелодия не сочинена, она прострочена на машинке, пробита на перфокарте. Законченная пьеса для механического пианино.
"Шаг-влево, шаг-вправо, – приравнивается к побегу".
Насколько неуязвимы США, шагнувшие танцующей походкой под звуки рэгтайма в ХХ век? В чем соль плана ее судьбы, которая отперфорирована на картонке?
…Хутор в предвечерье. Солнце, наполовину закрытое облаками.
Плетень, густая, в человеческий рост, трава, кустарники, деревья.
Режиссер обошелся без музыки. Только шум ветра. Поначалу еле слышный, постепенно, с нарастающим присвистом, ветер занимает все видимое пространство, сгибает деревья, приводит в волнение траву.
Мало-помалу проклевывается беспорядочная мелодия. Не мелодия, – неясный затакт. Затактные ноты дробятся, рассыпаются. Как это у него получилось? Ветер у Тарковского не стихия, ветер у него одушевлен.
Все бы хорошо, но у плетня появляется Солоницын и все портит. Он объясняет Тереховой, что к чему, после чего пропадает загадка.
Ядерный гриб,
Какая связь между штукатуркой и ветром?
У Тарковского жизнь выстроена через прошлое, настоящее и будущее, которое состоится и без присутствия главных героев. Герои у него обозначены пунктиром, сами по себе они не запоминаются, представлены так, как будто они – антураж, часть натуры, павильонного интерьера.
Кроме штукатурки и ветра в "Зеркале" у Тарковского втемяшилась сцена на болоте из "Иванова детства". Разведчики пробираются в тыл противника и возвращаются обратно мимо повешенных на дереве красноармейцев. Жути в "Ивановом детстве" помимо висельников и без того хватает. Для чего тогда режиссер подкачивает нагнетто?
Повешенные красноармейцы служат напоминанием?
О чем?
Известный критик в то время писал: "Главные персонажи Тарковского
– пространство и время. Режиссер обуреваем задачей сходимости прошлого и будущего в настоящем".
Но прошлое и будущее всегда сходятся в настоящем.
Скорее всего, тот, кто так писал, писал так для того, чтобы что-то написать. Легкомысленно искать смысл там, где его меньше всего должно присутствовать. Под смыслом мы подразумеваем нечто заранее предопределенное, завершенное. Хоть и думаем все мы об одном.
"Сержант милиции"
Недолго музыка играла. Доктор развязался и уволился с работы.
Шарамыжничает с проводницей по имени Надя, дома не показывается. Про
Надю мне известно больше, чем про Тамару Балерину. Она младше
Доктора на четыре года, у нее здоровенные документы, работает в поезде сообщением "Алма-Ата – Рубцовка", имеет дочь-старшеклассницу.
Скоро с шабашки должен вернуться Шеф.
Мой однокашник Пила выбил анкету, вступил в партию, поработал завотделом в райкоме комсомола. Порешил делать партийную карьеру.
Полтора года назад призвался замполитом в армию, службу несет в нескольких километрах от города, на семидесятом разъезде.
– Месяца два назад видел Шефа в парке панфиловцев. Он купался в бассейне с какими-то ханыгами, – рассказывал Пила. – Не сразу узнал его, Шеф на себя не похож, похудел…
Пила не первый, кто удивлен в каких компаниях видит Шефа. Для
Пилы, кто с кем ходит, имеет значение. Для меня тоже.
Для Шефа же баре бир.
В квартире Меченого проходной двор. В разговорах Шефа с Меченым по телефону мелькают клички "Сорок пятый", Лелик, Пантелей. У