Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Волгоград это интересно, это почти "Зейнеп великолепная", но из-за Алгинбаева обидно за лабораторию. Хотя в то время она и не работала у нас, но все равно.
– На фига беклемишилась с этим ишаком Алгинбаевым?
– Не беклемишилась я с ним.
– Он рассказал своим, что ты, как только зашла к нему домой, сразу же сняла с себя все и улеглась на койку.
– Сволочь! – выдохнула Кэт. – Честно тебе говорю – не было беклемиша! Хлебом клянусь.
– Не клянись на хлебе! И я тебе не мулла. – я прояснил свою позицию
– Ходить ходила, но у Алгинбаева не стоит. Три часа промучались, но он у него так и не встал.
– И ты это не считаешь прелюбодеянием?
– Какое на хер прелюбодеяние, если не стоит?
– М-да… Делай правильные выводы и берись за ум. Мы ждем от тебя хороших примеров подрастающему поколению.
– Кто это мы?
– Лаборатория. Возможно даже и парторганизация института.
– Гад такой.
– Какой есть.
– Пойми, я не блядь какая-нибудь. Если мужик мне не нравится, ни за что не буду с ним трахаться.
– Ты опять за свое. Я не о том.
– А о чем?
– А о том, что надо знать, с какого коня падать.
– На хер вы мне все сдались? У меня растет сын.
– Молодец.
– Я серьезно. После рождения сына мне не до беклемиша. Да никто и не нравится.
– Вчера в "Литературке" прочел пародию Иванова на одного поэта.
Поэт признался в любви к женщине, которая не бреет под мышками.
– Под мышками я не брею – выдергиваю. – отозвалась Кэт.
– Больно?
– Зато чисто. Хочешь проверить?
Два года назад Кэт родила сына. После декрета нашла в лице Терезы
Орловски лучшую по институту подругу. Всюду они ходят вдвоем, в последнее время зачастили и друг к дружке домой. Курю теперь я вместе с женщинами на площадке перед входом на институтский чердак.
Три полуразвалившихся, скрепленных между собой, стула из актового зала не вмещают всех курящих женщин института. Курят тетки посменно.
– Рукава мешают.
– Ты можешь отсюда залезть, – Кэт показала глазами на вырез кофты.
Я полез под кофту. Рука, едва коснувшись, прошлась по основанию груди Кэт. Вот ты какая! Кожа у нее гладкая-прегладкая, как попка грудного ребенка. Что-то помимо любопытства вело меня по основанию груди. Нет, с ней нельзя. Я вспомнил ее отказ на квартире у Алмушки.
Кроме того, что Кэт друг, так она в этих делах еще и собаку съела.
Удовлетворить не удастся, только облажаюсь. А так, конечно, ежели по пьянке, без последствий, то с удовольствием напал бы на нее.
Да нет, не то говорю. Кожа у нее до нежной дрожи волнующая. До того волнующая, что я начал заводиться. Кэт курила с безучастными глазами, как будто не чуяла, что может крыться помимо пытливости, с коей я углублялся в поисках правды. Проход под кофтой оказался гораздо интересней попытки познать ее на квартире Алмушки.
Доверием друга злоупотреблять нехорошо. Я вытащил
– Так и есть. Все чисто.
– Я такая. – Кэт затушила сигарету. – Помнишь, что сказала София
Лорен в "Браке по-итальянски"?
– Что она сказала?
– Вспомни. Мастроянни вытаскивал ее через окно автобуса и посадил себе на плечо. А она ему говорит: "У меня там чисто".
– Что-то не припомню.
Цокая каблучками, на чердак вбежала Тереза Орловски.
– Вот вы где! Так я и знала. О чем звиздите?
– Я ругаю его за измену со Спиртоношей. – Кэт засмеялась.
Орловски тряхнула меня за плечо.
– Бяша, тебе не стыдно спать со Спиртоношей?
– Завязывайте. Откуда треп идет?
– Твоя маман мне все про тебя доложила. – сказала Кэт. – Привел пьяный домой Спиртоношу и оставил до утра.
– Тетя Шаку мне тоже звонила. – Тереза Орловски прыснула.
–
Говорит, притащил такую бабайку, что сказать страшно.
– Кому говорят, завязывайте.
– Наташка, его маман поручила нам с тобой охранять Бека. Чтобы не бухал.
Тереза Орловски заглянула мне в глаза.
– А мы и так охраняем. Правда, Бяша?
Вообще-то, если говорить честно, в образах маминой объективности и прямоты, то Наташенька более походит не на Терезу Орловски, а на певца ансамбля "Самоцветы" Вячеслава Малежика. С той только разницей, что Малежик не красит глаза и губы.
Почему тогда мне сподручней называть ее именно Терезой Орловски?
Помимо вертлявости есть в Наташеньке непостижимая притягательность, по которой мужики института при встрече норовят ущипнуть ее, а то и просто заговорить. Почему-то кажется, что настоящая Орловски вне киноэкрана, такая же, как и наша Черепушечка
– коза-дереза. Не все из наших видели кино с участием Терезы
Орловски, но многие, не умом, а сердцем чувствовали, что шаровая непосредственность Наташеньки и есть то, чего катастрофически не хватало другим женщинам КазНИИ энергетики. Вот мужики и лезли к ней.
Наталья долго и ожесточенно отбивалась от охальников, прежде чем они успокоились и примирились с тем, что ее общительность не следует принимать за пуляние сеансов.
"Свет мой, зеркальце, скажи! Я ль на свете всех милее? Всех румянней и белее?".
Марадону раздражает успех Наташеньки у мужчин.
– Бек, какая из Наташки Тереза Орловски? – удивляется аспирантка
Кула. – Она обыкновенная старуха Шапокляк!
Есть и такое дело.Человек многолик.
Спиртоноша, из-за которой меня достают Наташенька с Кэт, бывшая подруга последней и собеседница Умки. Спиртоношей назвали мы ее за то, что у нее бывает гидролизный спирт. В прошлом году, перемешав вино со спиртом, повел ее на квартиру к Пельменю.
Второй раз случилось на днях. Кенжик с подругой, я и Спиртоноша пили у нас на работе, потом пошли ко мне домой.