Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Магриппа не уточнила, радует ли и ее мое пьянство. После смерти
Алтая в ее семье воцарилось спокойствие. Младший, оставшийся после смерти единственным в семье, ее сын Аскар не пьет и служит в милиции.
Еще Магриппа говорила и такие вещи:
– Никто никому не нужен, и если кто-то с кем-то дружит, то это неспроста. Значит, ему что-то от него нужно.
В последнее время Габдуллина зачастила к нам. Ей то самой, что от нас нужно?
– … Ты на меня кричал, а я по ночам плакала.
– Да ну? – удивился я. – Я думал, тебе все по фигу.
– Я плакала и
– Во как! Я думал, ты тостокожая.
– Тостокожая у нас Марадона.
– Это точно.
– Нурхан меня заколебал.
– На палку раскручивает?
– Ага. Дурак старый. – Карина поднялась с кровати. – Погоди.
Схожу в туалет.
Ее ужасная парфюмерия меня уже не раздражала. На многое можно не обращать внимания, если человек умеет договариваться.
– Ты не попробовал что-нибудь написать? – Карина залезла под одеяло.
– Почему ты спрашиваешь?
– Не знаю. Мне нравится, как ты говоришь. У тебя образная речь.
– Образная речь? Неправда… Я говорю, как все говорят.
– Ты за собой не замечаешь, а я ведь слежу за тобой.
– Надо же. Э-э… По правде, я хотел бы что-нибудь написать, но…
– Что но?
– Да ладно.
На работу мы заявились после обеда. На чердаке Карину допрашивали
Кэт с Терезой Орловски.
– Чем вы занимались?
– Разговаривали.
– Всю ночь?
– Ага. До утра.
– Рассказывай.
"Начнем с понедельника"
5-го мая папе исполнилось семьдесят лет. Утром я пришел к нему в больницу.
– Заходил поздравить Ахмедья, принес "Огни Алатау".
В областной газете сообщение в одну строку о награждении писателя
Абдрашита Ахметова Почетной грамотой Верховного Совета Казахской
ССР. Джубан Мулдагалиев не забыл про отца.
1 октября юбилей и у Чокина. Подготовкой к 70-летию директора занимается Устименко. Он готовит библиографический справочник, рассылает по организациям уведомления, документы на правительственную награду отправлены в ЦК еще в январе.
Если объективно, то Чокину следует присвоить Героя
Социалистического Труда. Мало у кого в республике столь множество заслуг.
Хорошо, когда твой начальник человек авторитетный. Поневоле и сам чувствуешь себя неким крупняком.
Дело в том, что на трамваях ездят карабинеры, и Гильяно их взрывает…
Бактериальное выщелачивание – один из немногих в металлургии процессов, протекающих без энергетических затрат. Шастри и нынешний директор свинцово-цинкового комбината Ахат Куленов учились в одной группе. Куленову дать однокашнику работу, тысяч этак на тридцать, ничего не стоило. Тем более по цеху выщелачивания, куда до нас, никто из пришлых энергетиков, нос не совал.
Переговоры с Зорковым ведет Шастри. Зорков не против сотрудничества с КазНИИ энергетики, но считает, что тема исследования энергоиспользования выщелачивания надуманна и советует хорошенько подумать, прежде чем идти с предложением к Куленову.
– Займитесь настоящим делом. – сказал Зорков.
"Накануне отъезда наконец изловил Зоркова. В восьмом часу, когда в коридорах заводоуправления было
"Что у тебя там?" – спросил главный энергетик, протирая платком стекла очков. Я объяснил, что вот, мол, привез предложения по использованию ВЭР печей кипящего слоя. "Ну ты даешь! Мы эти ВЭРы уже решили использовать посредством термосифонов, – откликнулся он в свойственной ему разбитной манере и тут же, посмотрев на меня, спросил: – Что с тобой?".
О причине моей подавленности Валерий Аркадьевич сразу догадался: "Справка о внедрении нужна?". Я молча кивнул. Зорков помолчал, вытащил из надорванной пачки "Примы" сигарету, задымил.
"Да чего ты со своей диссератцией носишься как с писаной торбой? – заговорил он. – Если диссератция нужная – никуда не денется. Возьми другой агрегат, поработай с ним. Но в темпе. А то снова можешь опоздать. Смурнеть из-за того, что прошляпил, глупо. Ты медленно раскачивался".
"Понимаете, Валерий Аркадьевич, зло берет, – начал я, еще не придя в себя. – У других как-то сразу получается. Вот один товарищ, назовем его Н., написал диссертацию по ВЭРам цветной металлургии, а внедрил ее в… Сельэнергопроекте. И ничего, представьте себе, защитился.
Я в подробностях поведал историю защиты одной диссертации, которая прошла не без моего косвенного участия.
…Когда я кончил рассказывать, Зорков повернулся на стуле и расхохотался: "И это все? Бог ты мой, стоило так унижаться? И ты ему завидуешь? Я понимаю тебя. – главнй энергетик перестал улыбаться. – Ты прикидывал, рассчитывал три года, а Н. в это время, не коробясь, внедрил свою липу не по адресу. Но ты не смотри на других. Что тебе за дело, если кто-то делает что-то не так. Это их дело. Принципиальным быть удобно в келейной обстановке.
Ведь Н. выведен на орбиту науки и не без твоего молчаливого поддакивания, Честно скажи: своим молчанием ты хотел купит такое же молчание другого рецензента для своей будущей защиты? Чем же ты, в таком случае, лучше Н.? Вы ведь прекрасно поняли друг друга без слов".
Бектас Ахметов. "Приложение сил". Из дневника младшего научного сотрудника. "Простор", N 11, 1983 г.
Выросли дети у Шарбану. Старшие сыновья Талап и Серик работают инженерами, Гульнара удачно вышла замуж. У нее и муж хороший, и свекровь пробивная. Самый младший в семье Арыстан рысачит, навострился в партию, зарабатывает очки на стройке в Октябрьском районе Алма-Аты.
У ЦГ наткнулся на Квазика, сына дяди Аблая Есентугелова. Тетя
Альмира просила матушку достать для него хорошее печеночное лекарство. С печенью осложнения у Квазика после длительных запоев. С бухлом он завязал, работает инструктором в республиканском штабе строительных отрядов.
– Слушай, почему я не знал, что ты бухарь? – спросил я Квазика.
"…Вылетели в Ригу ночью. Сын писателя Квазик – улыбчивый, застенчивый мальчик следующей осенью должен пойти в десятый класс.
Ни за что не разглядеть было в угловатом отроке будущего акулу национального капитализма начала девяностых. Кто вообще мог знать, что нас ждет?