Чм66 или миллион лет после затмения солнца
Шрифт:
Коля, брат мой двоюродный, как и его отец, вещь в себе. Про него можно сказать, что он слишком прост. Хотя на самом деле сложнее простого человека на свете никого нет. Коля закончил 8-й класс в школе рядом с Казахским постпредством и ощущал себя москвичом. Гуля младше меня на два года, но с ней то труднее всего. Умная, наблюдательная, жесткая. Самая младшая из Сабдыкеевых – Соня, или как мы ее называли, Семка, милейшее создание. С ней легко и просто.
Если есть хоть какая-то правда в суждении о том,
Ситок говорила, что ее брат слишком хорош для Баткен. Но это мама.
Женщинам на нее трудно угодить. Ежели со всей объективностью, то тетя Баткен человек хороший. Единственно, у тетушки постоянно озабоченный, ищущий взгляд; с первого предъявления она не всегда схватывает, почему сомневается, и непрерывно моргая счетчиком
Гейгера, переспрашивает: "Не? Не?". Возникало ощущение, что тетя
Баткен живет в двух измерениях.
Расстался с Доктором у дома дяди Бори.
В квартире дядя Макет. Он ждал меня для разговора.
– Звонила твоя мать.
– Что говорит?
– Просила позвонить в Джезказган моему университетскому товарищу.
– Зачем?
– Мой товарищ работает секретарем Обкома по пропаганде. Твоя мать хочет, чтобы он помог Нуржану.
Я молчал. Он продолжал.
– Конечно, если мать просит, я позвоню. Она плакала… Но скажи мне, что за человек твой брат?
Я не ответил. Макет задал наводящий вопрос.
– Он кретин?
Я вновь промолчал.
– На что он живет в Москве?
– Здесь у него друг из Америки.
– Какой еще друг?
– Из Филадельфии… Живет в гостинице "Националь"…Он подкидывает Нуржану за услуги…
– Услуги…? – Дядя Макет завертел головой во все стороны.
–
Американец, "Националь"… Нет, твой брат точно рехнулся… За каждым иностранцем по десять кэгэбэшников ходит. Оглянись в подземном переходе… Сам увидишь. А этот услуги оказывает… Нет, он кретин…
Секретарь Обкома перезвонил в тот же день. Дело закрыли, можно ехать в Джезказган. Первым поездом Доктор укатил из Москвы.
Из постояльцев окраинного корпуса пансионата самый значительный -
Президент Академии медицинских наук Блохин. В "Лесных далях" главный онколог страны живет с женой, маленькой дочерью и тещей. Всегда со всеми здоровается, по лесу гуляет в джинсах и в футболке точь в точь как у футболистов сборной Аргентины.
Николай Николаевич повстречался у входа в корпус с дядей Борей и отцом. До этого никогда не наблюдал, чтобы папа с кем-то столь подобострастно здоровался, как это он проделал с Блохиным.
Семья Блохиных занимает люкс на этаже дяди Бори. Всего в корпусе три люкса. В остальных номерах живут заместители министров, постоянных представителей
После работы постояльцы приводили себя в порядок, ужинали и выходили в холл смотреть телевизор, поболтать.
Тему разговора задавали события в мире, в стране.
– Похоже, дела идут на поправку. – заметил замминистра общего машиностроения.
Какие именно дела идут на поправку, замминистра не уточнил Но его все поняли. Почему заместитель Председателя Госстроя и подхватил:
– Да-а… Какую речь произнес де Голль! А Макмиллан… Тоже не ударил лицом в грязь.
– Мир меняется. – обобщил замминистра общего машиностроения. – И меняется к лучшему.
По телевизору довоенная кинохроника. Алексей Стаханов, Паша
Ангелина, Киров.
– Киров! – с заднего стула радостно подал голос дядя Боря. И объяснил, почему радуется за Сергея Мироновича Кирова. – В тридцать втором году Сергей Миронович приезжал к нам в Акмолинск.
– Да ну…?! – на дядю Борю насмешливо-недоверчиво оглянулся зампредседателя Госстроя СССР. – В самом деле?
– Да…- В эти минуты мой дядя выглядел робким и застенчивым первоклашкой и нисколько не отвечал виртуозной мощи испанского клуба
"Атлетико Бильбао".
– Везет вам…- ернически вздохнул зампредседателя.
Сергей Миронович Киров может и приезжал в 32-м в Акмолинск. А что толку?
Полчаса назад дядя Боря в майке и спортивных штанах ужинал. Он грыз и обсасывал конскую костяшку. Маечная лямка непрерывно сползала с плеча, дядя Боря постоянно поправлял ее и наполовину в жиру с причмокиванием полировал мосалыгу.
В номер вбежала Семка.
– Я привез тебе зефир. – вгрызаясь в кость, сообщил дядя Боря.
– Мен байхамай жепкойдым. – испуганно влезла тетя Баткен.
И тут же получила в лоб лошадиной костяшкой.
Дядя Боря продолжал трапезничать, а тетя Баткен, морщась, терла лоб, и разливала чай. Таким ударом мужика можно опрокинуть навзничь.
А ей как будто все нипочем. Всего лишь немного смутилась.
Оттренировал ее дядя Боря.
Операцию маме сделали и она лежала в трехместной палате на восьмом этаже. Я поздоровался с рыжеволосой соседкой, сел напротив матушки.
Ситок обижалась на меня. Папа улетел в Алма-Ату, а я неделю не приходил к ней.
Мама обижалась не только на меня. Она пытала меня о какой-то
Лауре, с которой папа якобы в отсутствие матушки не терял время даром.
– Я все знаю. Почему ты не говоришь правду?
Сколько можно об одном и том же? Я взмолился.
– Мама, перестань мучать меня!
– В самом деле, перестаньте мучить ребенка. – вмешалась рыжеволосая.
Матушка угомонилась.
Корейцы оттоптали нашим ноги. Ложились костьми, били по ногам.