Чосон. Последняя династия Кореи
Шрифт:
В «воспитательных» целях Ёнсан-гун приказал главам ведомств носить на груди таблички со следующей надписью: «Рот – это дверь, приносящая несчастье, язык – это меч, отрубающий голову. Тело будет пребывать в благоденствии до тех пор, пока его рот закрыт, а язык скрыт глубоко внутри». Много ли толку от помощников, руководствующихся подобным правилом? Ёнсан-гун не понимал, что, унижая своих ближайших помощников, он унижает себя самого.
С народом Ёнсан-гун считался еще меньше, чем с сановниками. Чтобы иметь под боком охотничьи угодья, он приказал снести один из столичных районов, в котором проживало около двадцати тысяч человек. Людей переселили в другие места, но все равно это вызвало большое недовольство. Да и вообще жестокий и непредсказуемый в поступках ван не пользовался особой любовью у подданных. В столице часто появлялись надписи и плакаты с оскорблениями в адрес Ёнсан-гуна. Знаете, как ван решил
Сравнивая начало правления Ёнсан-гуна с его дальнейшими деяниями, можно прийти к выводу, что в конце 1497 года не по годам умного вана подменили другим человеком – взбалмошным, жестоким и безрассудным. На самом деле никто никого не подменял – возможно, у Ёнсан-гуна началось психическое расстройство, или же он просто не смог справиться с бременем власти, не каждому дано выдержать это испытание.
Удивительно, но находились верные своему долгу сановники, которые, рискуя жизнью, пытались образумить жестокого тирана. Показательной в этом отношении является судьба главного евнуха Кима Чосона, начавшего службу при дворе еще при ване Седжо. В ответ на увещевания, Ёнсан-гун пустил в Кима стрелу, а затем отрубил ему конечности и приказал казнить всех мужчин в его роду.
Есть мнение, что Ёнсан-гун мог стать жертвой любви и творить свои злодеяния под влиянием женщины, которую он буквально обожал.
Вы еще не забыли «обойденного властью» Ли Хёна, второго сына вана Йеджона от Ансун-ванху? Ли Хён благополучно жил в правление Сонджона, для которого он теоретически представлял опасность, пользовался расположением Ёнсан-гуна и благополучно дожил свой век при одиннадцатом чосонском ване Чунджоне. Как принято считать, такое благополучие было обусловлено двумя причинами – глупостью Ли Хёна и его боязнью женщин. В «Смешанных записках в духе пхэгван» О Сукквона [79] Ли Хён выведен в образе круглого дурака, балансирующего на грани простодушного слабоумия. История с медовыми хотток была приведена выше. Можно вспомнить о том, как однажды Ли Хён на приеме, устроенном Чунджоном, надел на себя церемониальный пояс вана, украшенный пластинками из рога носорога. Красивый пояс настолько понравился Ли Хёну, что, по окончании приема, он выпросил его у вана. Кому-то другому подобная наглость обернулась бы большими неприятностями, вплоть до пребывания без головы в загробном мире, но дуракам все сходит с рук. Но не исключено, что глупость Ли Хёна была притворной, так же, как и его избегание женщин, по поводу которого есть свой анекдот [80] . Вряд ли кому взбредет в голову сажать на престол явного глупца, не имеющего желания обзаводиться наследниками, так что имидж Ли Хёна помог ему дожить до старости и умереть своей смертью.
79
«Смешанные записки в духе пхэгван» являются классическим образцом корейской национальной прозы в жанре пхэсоль (сокр. от «пхэгван сосоль» – «пустяковые речения»), расцвет которого приходится на XVI–XVII века. Пхэсоль представляет собой прозу малых форм на ханмуне – рассказы о случаях из частной жизни реальных исторических личностей или вымышленных персонажей (по сути – пересказ сплетен, анекдотов и легенд). Характерной чертой сборников пхэсоль является неоднородность материала, потому О Сукквон, живший в первой половине XVI века, назвал свои «Записки» «смешанными».
80
В «Смешанных записках» рассказывается о том, как одна из придворных дам решила соблазнить Ли Хёна, для чего ночью пробралась в его опочивальню и сумела добиться желаемого, пока Ли Хён не проснулся. Проснувшись, он вскочил и стал тщательно обмываться, крича, что его осквернили.
То ли в 1500, то ли в 1501 году, Ли Хён познакомил Ёнсан-гуна с Чан Ноксу, дочерью окружного судьи из провинции Чхунчхон и наложницы-чхонмин. Чан Ноксу была красива, обладала приятным голосом и живым умом, поэтому ей было предначертано стать кисэн [81] . Ёнсан-гун влюбился в Чан Ноксу с первого взгляда и сделал ее своей наложницей, а в 1503 году повысил в ранге до сукён [82] . Чан Ноксу родила вану двоих сыновей, которые умерли во младенчестве, и одну дочь, умершую на тринадцатом году жизни, когда ее родителей уже не было в живых.
81
Кисэн (дословно –
82
Третий низший ранг благородной супруги, дававший право считаться членом семьи правителя. Ранги благородных супруг, стоявших ниже ванби, делились на два уровня – низший и высший (такое деление вообще характерно для многих рангов в китайской традиции).
Известно, что у Ёнсан-гуна было около двадцати жен и наложниц, а также бесчисленное количество «подруг на одну ночь», но в этой толпе Чан Ноксу выделялась – она была единственной, кто мог помыкать грозным ваном и обращаться с ним, как с ребенком. Ничего удивительного в этом не было, психологи написали множество трудов, объясняющих, почему влиятельные люди в интимной жизни выбирают роль подчиненного. Однако превращение мудрого правителя в грозного безумца нельзя объяснять влиянием Чан Ноксу, ведь с ней Ёнсан-гун познакомился уже после Первой чистки литераторов. Чан Ноксу усугубила мнительную подозрительность вана и разжигала в нем еще большую жестокость, но она, образно выражаясь, «работала на засеянном поле».
Власть правителя определяется не мифическим Небесным Мандатом, а готовностью подданных к подчинению. После второго истребления ученых сановников обстановка при дворе окончательно дестабилизировалась – никто из окружения вана не мог быть уверенным в завтрашнем дне. Лояльность не гарантировала благополучия, поскольку Ёнсан-гун часто устраивал расправы над невиновными. В определенный момент окружение вана решило от него избавиться. Заговор возглавил сановник Пак Вончон, ближайшими сподвижниками которого стали Сон Хуан и Ю Сунчжон (все они принадлежали к фракции хунгупха). Можно сказать, что заговор Пака, Сона и Ю, был обречен на успех, поскольку сторонников Ёнсан-гуна можно было пересчитать по пальцам.
В сентябре 1506 года, на двенадцатом году правления, грозный ван был схвачен, понижен в ранге до гуна и отправлен в ссылку, где вскоре умер от яда на пороге своего тридцатилетия. Во избежание повторения Второй чистки, всех сыновей Ёнсан-гуна, старшему из которых было восемь лет, принудили принять яд и вряд ли можно осудить тех, кто совершил эту предосторожность. Хуже всего поступили с Чан Ноксу, которую считали главной виновницей того, что творил Ёнсан-гун – ее публично обезглавили, а зрители бросали камни в мертвое тело.
Свергнутый Ёнсан-гун был объявлен незаконным правителем и потому не получил храмового имени и не был причислен к пантеону предков рода Ли. По сути, он был посмертно наказан за свою жестокость, но личные качества правителя не могли служить основанием для лишения посмертного почета, в отличие от незаконного пребывания на престоле.
Преемником Ёнсан-гуна стал его восемнадцатилетний младший единокровный брат Ли Ёк, сын вана Сонджона и Чонхён-ванху. В анналы истории Ли Ёк вошел как ван Чунджон.
Ли Ёк чуть было не расстался с жизнью на пороге возведения на престол. Когда его дом окружили участники заговора, Ёк решил, что их прислал Ёнсан-гун, наконец-то собравшийся избавиться от наиболее опасного конкурента. Зная характер старшего брата, Ёк решил покончить с собой, чтобы избежать мучений и позора, но его отговорила старшая жена Тангён-ванху.
Историки часто называют заговор Пака, Сона и Ю «заговором Чунджона», но это название неверно, поскольку Чунджон узнал о заговоре только по его завершении. Кстати говоря, Тангён-ванху, по сути спасшая Чунджону жизнь, была понижена в ранге до простолюдинки и отправлена в ссылку из-за того, что ее отец Шин Сугын во время переворота встал на сторону Ёнсан-гуна (и был убит). Низложенная супруга пребывала в таком статусе до 1739 года, в котором двадцать первый чосонский ван Ёнджо присвоил ей титул Тангён-ванху.
ГЛАВА 11
Ли Ёк, игрушка в руках придворных
Ли Ёка не готовили к правлению государством, а если бы он попытался бы подготовиться к этой миссии самостоятельно, то очень скоро лишился бы головы. Выжить под властью грозного старшего брата можно было только одним способом – никак не обнаруживать стремления к власти и способностей к правлению. Для Пак Вончона, Сон Хуана и Ю Сунчжона Ли Ёк стал идеальным кандидатом в правители – малосведущим и безвольным. Ван Чунджон провел на престоле тридцать восемь лет – с 1506 по 1544 год, но все это время он находился под чьим-то сторонним влиянием.