Чосон. Последняя династия Кореи
Шрифт:
Потомки должны выразить глубочайшую благодарность Ли Хаыну, благодаря решительности которого Чосонское государство смогло просуществовать до начала ХХ века, пережить империю Цин и тоже успеть побыть империей. Если бы преемником вана Чхольчона стал бы очередной «бастард-простолюдин», то дни Чосона могли бы завершиться на полвека раньше.
И прежде чем перейти к следующей главе, необходимо уделить внимание событиям, происходившим в империи Цин и Японии. Цин пережила продолжительное восстание тайпинов [169] , длившееся с 1850 по 1864 годы, и две «опиумные войны» с западными державами, в которых потерпела поражение [170] . В Японии же нарастало недовольство сёгунатом Токугава. Самураи [171] из ханов (японских феодальных княжеств) готовились свергнуть сёгунов и вернуть власть японскому императору, которому она изначально принадлежала
169
Название этого крестьянского восстания, а, точнее – крестьянской войны против местных и центральных властей, образовано от созданного восставшими на захваченных землях Небесного царства великого благоденствия («Тайпин тянь го»). Тайпинское государство занимало значительную часть южного Китая, на которой проживало около тридцати миллионов человек. Лидер китайских коммунистов Мао Цзэдун считал тайпинов героическими революционерами, восставшими против насквозь прогнившей феодальной системы.
170
Первая опиумная война 1839–1842 годов представляла собой военный конфликт между Британской империей и Империей Цин. Британцы хотели добиться свободной торговли с Цин, и, в первую очередь, получить возможность сбывать на китайской территории в неограниченных количествах экспортируемый из Индии опиум, отчего война получила такое название. Во второй опиумной войне, продолжавшейся с 1856 по 1860 годы, против Цин воевали Британская империя и Французская (вторая) империя.
171
Самураи – японское военно-феодальное дворянское сословие, объединявшее мелкую и среднюю знать, высшая японская знать называлась даймё (впрочем, зачастую даймё считают самурайской элитой).
Итак, чосонский престол остался за потомками вана Инджо, взошедшего на престол после свержения Кванхэ-гуна. Нет смысла вдаваться в сравнительный анализ прав на престол остальных подходивших по возрасту членов чосонской династии, поскольку это потребовало бы длительного изучения и могло бы затянуться надолго. Достаточно будет сказать, что с генеалогической точки зрения Ли Мёнбок был наиболее подходящей кандидатурой.
ГЛАВА 26
Ли Мёнбок, первый император Кореи, и его отец
Если бы Сунвон-ванху заботилась о процветании Чосона, а не о благополучии своих родственников, то ей следовало бы после вана Хонджона возвести на престол Ли Хаына, а не отправлять гонцов на остров Канхва за человеком, не отличавшим иероглифа «рен» от иероглифа «хи» [172] . Разумеется, были у Ли Хаына и ошибки, самой большой из которых в наше время принято считать политику строгой внешнеполитической изоляции Чосона, но положительного в его деятельности было больше, чем отрицательного.
172
Китайское выражение, используемое для характеристики невежественного человека. Упомянутые иероглифы «?» и «?» просто невозможно не различать.
На внешнеполитическую изоляцию нужно смотреть глазами людей, живших в XIX веке, а не с современной точки зрения. Такой политики придерживался не только Чосон, но и Япония, и империя Цин. Первой к самоизоляции, называвшейся сакоку («страна на цепи»), пришла Япония. В первой половине XVII века сёгуны из дома Токугава закрывали перед иностранцами одну дверь за другой, пока в 1638 году не закрыли последнюю. Японцам было запрещено покидать страну без особого разрешения от сёгуната.
Причиной «закрытия» Японии стала активность христианских миссионеров, вызывавшая беспокойство как у сёгуната, так и у японского императорского дома, ведущего свое происхождение от богини Аматэрасу о-миками. Восстание японских христиан в хане Симабара, вспыхнувшее в 1637 году, окончательно убедило сёгуна Токугава Иэмицу в том, что от «заморских дьяволов», не стоит ожидать ничего хорошего. Исключение было сделано только для голландских торговцев, поскольку голландцы-кальвинисты [173] не вели миссионерской деятельности, и, вдобавок, помогли сёгуну подавить восстание в Симабара. Голландцы сохранили свою торговую факторию на насыпном островке Дедзима в гавани Нагасаки, куда дважды в году могли заходить их корабли.
173
Кальвинизм – направление протестантизма, созданное французским проповедником Жаном Кальвином. Во Франции кальвинисты были известны под именем гугенотов. Если основатель протестантизма Мартин Лютер действовал по принципу «убрать из церкви всё, что явно противоречит Библии», то Жан Кальвин пошёл дальше и убрал из церкви всё, что не требуется Библии, сделав свое учение максимально рациональным.
Причиной, побудившей цинского императора Канси к «закрытию» страны, как уже
Но после того, как папа Климент XI поставил китайцев перед выбором – или Христос, или Конфуций с предками, терпимости настал конец. Разумеется, в «прогрессивном» XIX веке от политики самоизоляции пора было отказываться, в первую очередь – ради собственной выгоды, но цинские правители продолжали держать двери своей империи закрытыми. Две войны, посредством которых Великобритания и Франция заставили Цин «открыть двери», убедили китайцев, а также корейцев и японцев в том, что от западных держав ничего хорошего ожидать не следует. Поэтому Ли Хаын проводил самоизоляционистскую политику. С точки зрения чосонского общества он действовал абсолютно правильно. Кроме того, для центральной власти было крайне выгодным обратить зреющее в народе недовольство против христиан и вообще иностранцев.
Впрочем, давайте по порядку. Итак, в начале 1864 года на чосонский престол взошел последний чосонский ван и первый корейский император Ли Мёнбок, известный под своим храмовым именем Коджон. Регентом при ване, которому шел двенадцатый год, стал его отец Ли Хаын, получивший титул Хынсон-тэвонгуна [174] . В корейской историографии его чаще всего называют «Тэвонгуном», поскольку другого прижизненного обладателя титула тэвонгуна в Корее не было, все остальные принимали этот титул посмертно.
174
Этот титул можно перевести как «Великий внутренний принц».
Ли Хаын был тем, кого подданные надеялись увидеть в ване Чхольчоне. Он не бедствовал, подобно Чхольчону, но и богатой его семью назвать было нельзя. Происхождение и образованность обеспечили Ли Хаыну должность в Ведомстве церемоний, относившуюся к третьему рангу, но не дававшую никакой реальной власти. Он занимался составлением генеалогических списков и совершенствовал церемониальные ритуалы. В принципе, подобные должности, высокие, но не дающие влияния, получали все представители дома Ли, служащие государству.
В начале своего правления Тэвонгуну приходилось считаться с андонскими Кимами и пхунъянскими Чо, но постепенно он сместил с должностей многих представителей обоих кланов, оставив лишь тех, с кем у него были хорошие отношения, то есть тех, кто был готов «играть по его правилам». Собственно, кадровая политика Тэвонгуна была продолжением политики ванов Ёнджо и Чонджо, стоявшими над борьбой группировок, но на сей раз она проводилась более решительно, и ни у Кимов, ни у Чо, не осталось надежд на восстановление былого влияния (точнее, у них не осталось возможностей для этого). Раздавая должности, Тэвонгун руководствовался только двумя качествами – полезностью и личной преданностью. Поэтому в аппарат попадали и те, кто не сдавал государственные экзамены, а среди высокопоставленных военных встречались и бывшие «лихие молодцы». Все это породило слухи о том, что в свое время Тэвонгун и сам был не прочь поживиться чужим добром.
В борьбе с коррупцией и злоупотреблением властью Тэвонгун достиг значительных успехов не только благодаря последовательности своих действий. Он передал крестьянским общинам управление зерновыми ссудами, теперь чиновники не могли навязывать крестьянам ссуды и устанавливать грабительские проценты, а ведь именно зерновые ссуды служили основным способом закабаления крестьян.
Еще одним важным нововведением стало взимание с янбанов подворного налога, пришедшего на смену подушному взиманию «полотна» на военные расходы. Прежде для молодого человека было выгоднее приобрести за взятку янбанский статус, чем на протяжении нескольких десятилетий платить подушный налог, теперь же эту лазейку закрыли, причем без формального ущемления прав знати. Налогом облагались не янбаны, а их ноби. Истинно же говорят, что мудрый правитель устраняет причины вместо того, чтобы бороться с последствиями.
Большую роль в наведении порядка сыграло упорядочение законодательства в новом кодексе под названием «Повторный свод Великого уложения» («Тэджон Хветхон»), который был введен в действие в 1866 году.
В 1865 году Тэвонгун начал восстановление главного столичного дворца Кёнбоккун, сожженного японцами в 1592 году. Идея была хорошей – восстановленный дворец должен был укрепить престиж власти, но вот ее реализация оказалась никудышной по причине отсутствия необходимых средств. На строительные работы принудительно согнали более тридцати тысяч простолюдинов, а зажиточные слои чосонского общества Тэвонгун обложил «восстановительным» налогом, который был замаскирован под добровольные пожертвования. Кроме того, пришлось провести денежную реформу, приравняв одну новую монету к ста старым, что вызвало бурный рост цен. Если до сих пор подданные были довольны действиями Тэвонгуна, то теперь и богатые, и бедные, начали проявлять недовольство, которое Тэвонгун сумел обратить против католиков. Выгода получалась двойная: кроме перенаправления народного недовольства в безопасное для правительства русло, устранялись опасные для правительства приверженцы «вредной» идеи всеобщего равенства.